Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев посетил Казанский (Приволжский) федеральный университет

Председатель Правительства осмотрел лаборатории Института фундаментальной медицины и биологии, учебные классы IT-лицея, выступил на церемонии вручения премии «Лицеист года», а также встретился со студентами университета.

Встреча Дмитрия Медведева со студентами Казанского (Приволжского) федерального университета

Из стенограммы:

Д.Медведев: Как учёба? Нравится?

Реплики: Очень нравится.

Д.Медведев: Университет у вас знаменитый, теперь уже совсем большой. Мы сегодня как раз говорили с Ильшатом Рафкатовичем (И.Гафуров, ректор Казанского федерального университета): я думаю, это было правильное решение – создать крупный университет. Крупный, именно классический университет. Казанский университет и раньше был большим, известным на всю страну, но теперь он уже, можно считать, мирового уровня.

Расскажите, на кого учитесь.

С.Головкин: Меня зовут Головкин Сергей, я магистрант второго года обучения кафедры радиоастрономии Института физики. Ранее окончил кафедру астрономии и космической геодезии, тоже в Институте физики. Сейчас являюсь по совместительству лектором в планетарии КФУ (это единственный планетарий в России, который принадлежит университету) и инженером на малом инновационном предприятии, работающем в сфере геодезии и маркшейдерии. Я поступил в 2011 году и пошёл на это предприятие несколько позже, когда у нас началась по учебной программе производственная практика. С тех пор работаю на этом предприятии. Наша компания занимается созданием высокоточных систем спутникового мониторинга и сервисов высокоточного спутникового позиционирования. Нами была разработана и внедрена по заказу ПАО «Татнефть» система высокоточного спутникового мониторинга на Ашальчинском месторождении высоковязкой нефти.

В чём необходимость, значимость и отличие этой системы? Обычно, когда нефть добывают, она залегает на глубине от 1000 м, то есть достаточно глубоко, и при откачке нефти деформации рельефа не происходит. С высоковязкой нефтью ситуация несколько иная. Она залегает на глубине от 50 до 100 м. Соответственно, добыча такого типа нефти связана со значительными рисками для экологии, для людей, которые работают на этих месторождениях. Поэтому была создана и внедрена на основе GPS/GLONASS сеть базовых станций, которые наблюдают перемещение поверхности в реальном времени. Система эта была презентована и отмечена дипломом первой степени на Татарстанском нефтегазохимическом форуме как один из лучших проектов в области геодезии и картографии, основанных на системах GPS/GLONASS.

Преимущество нашей системы заключается в том, что она постоянно совершенствуется. Сейчас мы уже переходим в том числе на оборудование отечественного производителя, раньше это были в основном приборы зарубежные. И программное обеспечение – ещё одна сильная сторона вопроса. Многие зарубежные компании предлагают использовать только ограниченное число базовых станций. Мы же расширили программное обеспечение, которое изначально было научным, и оно теперь позволяет поддерживать бесконечное число станций, что делает нашу разработку достаточно гибкой для совершенно разных месторождений, по площади в том числе. 

Д.Медведев: Сергей, а деньги-то Вам уважаемые нефтяники заплатили?

С.Головкин: Деньги, конечно, заплатили.

Д.Медведев: Да, это вроде совершенно простая тема, но очень важная для любого человека. Какие есть возможности дополнительно заработать? Вы ведь всё-таки пока учитесь, для Вас учёба всё равно главное. Но деньги не бывают лишними. Сколько Вы зарабатываете?

С.Головкин: Профессия геодезиста связана с эпизодической зарплатой, поскольку у нас в летний период доход выше, так как активная работа ведётся в основном в поле, работа с землёй связана. Зимой меньше, в основном оклады не очень высокие, но летом, в течение весенних и осенних месяцев зарплата может достигать 35–40 тыс. рублей, что для студента уже более чем привлекательно.

Д.Медведев: Это на самом деле средняя зарплата по республике – 30 тыс. А за конкретный продукт этот Вам заплатили? Мы встретились в преддверии Совета по модернизации экономики, который пройдёт в соседней аудитории и который посвящён как раз студенческим видам инновационного предпринимательства. Поэтому это не праздный интерес. Заплатили?

С.Головкин: Заплатили, да.

Д.Медведев: Вы, видимо, хотели ещё что-то спросить?

С.Головкин: Есть определённые сложности. Связаны они с малыми инновационными предприятиями, с вопросами аренды этими предприятиями помещений, университетских в том числе. На данный момент порядок оформления этой аренды очень продолжительный, поскольку идёт сначала согласование с наблюдательным советом университета, затем с Министерством образования, с Росимуществом.

Поэтому получается эта процедура весьма долгой. И такая же процедура нас ожидает с арендой приборов, поскольку до того, как компания, вступающая с нами в договор, поставляет оборудование, закупает его, мы должны часть работ выполнить на местности непосредственно сами.

Д.Медведев: Вам удалось что-то арендовать? Или всё в оформлении пока?

С.Головкин: Всё в оформлении.

Д.Медведев: Долго это происходит по существующим правилам? Больше года уходит? Я просто хочу понять реально, как это выглядит, с учётом того, что рассказывают ребята. Если нужно просто арендовать какое-то помещение, комнату в университете, в котором учишься, для этого малого предприятия… У нас их сколько сейчас, 3 тыс., Ольга Юрьевна (обращаясь к О.Васильевой)?

О.Васильева: Да, 3 тыс.

Д.Медведев: Я когда-то все эти решения о создании малых предприятий и принимал. Это было в 2009 году, если не ошибаюсь. То есть сейчас им почти 8 лет. Тема аренды и тогда стояла, и до сих пор является актуальной, потому что происходит всё очень медленно. То есть для того, чтобы арендовать, требуется год. Вы это тоже подтверждаете?

О.Васильева: Да. Но если, допустим, площади университетские, то это проще. Университет просит разрешение эту территорию отдать под лабораторию, допустим, инновационное предприятие. Если это федеральная собственность, то это уже Росимущество. И здесь уже совершенно другая история.

Д.Медведев: А для того, чтобы отдать ваше, университетское помещение в Росимущество, разве не надо обращаться за согласованием?

О.Васильева: Нет, мы согласовываем.

Реплика: Сейчас для автономных учреждений мы должны ещё и этап наблюдательного совета пройти.

О.Васильева: Набсовет должен дать разрешение.

Д.Медведев: Давайте вот о чём договоримся. Эта тема действительно существует. Она пока, к сожалению, не решена, скажем прямо, по всем университетам. Для того чтобы это всё ускорить, давайте подготовим моё поручение. Посмотрите, как сжать эти процедуры. От каких-то из них полностью не отказаться – просто потому, что мы с вами понимаем: университеты всё-таки создаются для того, чтобы студентов учить, а не для того, чтобы деньги зарабатывать, не для бизнеса. Но в то же время мы хотим это объединить. И каждый такой случай должен рассматриваться, прежде чем решение об аренде принимается. Давайте попробуем эту процедуру упростить. И поручение на эту тему мы подготовим.

А.Хуснуриялова: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Алия Хуснуриялова. Я являюсь аспирантом Химического института имени Бутлерова Казанского федерального университета. Моя научно-исследовательская деятельность связана с катализом в нефтехимии. Работа заключается в получении металлоорганических комплексов на основе наночастиц и их применении в качестве катализаторов процессов полимеризации и олигомеризации этилена на нефтяном производстве. Разработки ведутся в научно-исследовательской лаборатории КФУ «Промышленный катализ», проект «Гомогенный катализ», где я являюсь младшим научным сотрудником. Проект является победителем многих конкурсов, конференций регионального, российского, международного уровня. В прошлом году он стал победителем нефтяного конкурса компании «Татнефть». Теперь рассматривается внедрение данной разработки на одном из предприятий.

Мы сегодня ведём речь о студенческом предпринимательстве. И для реализации идеи проведения научно-исследовательских работ именно на первом этапе создания проекта студентам и аспирантам необходима финансовая поддержка, которая заключается в оформлении грантов. В частности, для нашего проекта необходима поддержка на данном этапе для создания технологической схемы, которая могла бы применяться в промышленности. К сожалению, при подаче заявки на грант таких фондов, как РНФ, РФФИ, и другие возникают некоторые сложности. Чтобы быть заявителем, необходимо иметь как минимум кандидатскую степень. А как же быть студентам? Возможно ли создание отдельных квот, подпрограмм в приоритете наукоёмких технологий, носящих прикладной характер, именно для студентов, магистрантов и аспирантов? Может быть, создание какого-то отдельного конкурса именно среди студентов и аспирантов, потому что приоритет даётся именно кандидатам наук.

Д.Медведев: Конечно, какие-то критерии должны быть, хотя для дела, если разобраться, никакой разницы нет, кандидат вы наук, доктор наук или ещё только диссертацию пишете. Если идея годная, если она интересная, если она может быть коммерциализована, если на этой идее можно получить и научный, и практический, и производственный результаты, то, конечно, со степенями это связано в самую последнюю очередь.

Мы можем посмотреть – и я тоже готов поручение дать, – чтобы установить, в порядке исключения, по каким-то отдельным направлениям возможность подавать заявления от студентов. Или выделить какую-то квоту действительно. Нужно также научиться выбирать между различными системами грантовой поддержки. У нас много сейчас институтов, которые этим занимаются, много всякого рода организаций, фондов, которые на это направлены. У нас создана система регулирования.

Может быть, даже в чём-то наша беда сегодня, что у нас форм поддержки больше, чем они востребованы. Начинаешь людей спрашивать – «а мы не пользуемся этим». Надо обязательно – это уже точно относится к компетенции властей, и федеральных, и региональных – публиковать, какие вообще возможности существуют. Я не знаю, может быть, у вас и есть какой-то сайт на эту тему, Рустам Нургалиевич, или ещё что-то, но на федеральном уровне это пока не сведено. Просто чтобы любой человек, и студент в том числе, мог посмотреть: если я пишу по такой-то теме (или работаю), то я могу получить такой грант или такой грант. Соответственно, заявка может направляться сразу в несколько мест. И где-нибудь это может выстрелить. Такую систему информации нам точно нужно создать, чтобы не возникало проблем. А насчёт заявления от студента – давайте мы подумаем, может быть, какую-то квоту и можно ввести.

Р.Минниханов: Квоты нужны, Дмитрий Анатольевич, потому что надо стимулировать студентов.

Д.Медведев: Да, Рустам Нургалиевич! Я просто про то, что где-то есть требования к кандидатам наук. Есть же масса частных институтов, которые этим занимаются. У нас есть частные компании крупные, в том числе здесь, в Татарстане, которые активно привлекают научных работников, студентов, аспирантов. Просто это всё должно быть, что называется, «в одном флаконе»: залез и посмотрел, что есть это и это. Мне кажется, это правильно.

Р.Минниханов: Такой опыт, Дмитрий Анатольевич, есть: у нас «50 инновационных идей» – конкурс такой, программа «Идея-1000». Мы с нашими московскими фондами активно работаем. Но я думаю, что если будет общий сайт такой – платформа, куда они могли бы заявить, то есть не только в одно место, то это будет полезно. А квота будет стимулировать студента как-то.

Д.Медведев: Уже не студент, а научный работник, младший научный сотрудник. Я бы сказал, что он не просто аспирант – уже младший научный сотрудник.

Я учился, как и мои коллеги, здесь присутствующие, ещё в тот период, когда Болонской системы образования в нашей стране не было. Все мы получали специальное образование, и следующая квалификационная ступенька была – степень кандидата каких-либо наук. У нас это сейчас существует как общий подход. На самом деле ситуация стала гораздо более разнообразная. Нам об этом нужно думать. Вот коллеги, магистранты, они же тоже пишут работу квалификационную, она ведь даже диссертацией, по-моему, называется.

Реплика: Магистерская работа.

Д.Медведев: В этом смысле магистерская работа – это уже не совсем то, что мы когда-то писали при окончании университета. В этом плане должен быть уже чуть более гибкий, мне кажется, разброс квалификационных требований по всякого рода грантам, пособиям, стипендиям и так далее, учитывающий, что мы сегодня уже находимся несколько в другой системе координат по образованию.

Я считаю, что пока всё это не принесло даже 10% той отдачи, на которую мы рассчитывали, если говорить о количестве стартапов, если говорить о студенческом творчестве и, соответственно, предпринимательстве. Конечно, пока это ни в какое сравнение не идёт с теми результатами, которых за границей добиваются. И на это нужно здесь и силы, и средства планировать, и решения принимать. Мы буквально вчера вечером это обсуждали у Президента, и сегодня здесь я тоже буду обсуждать. К сожалению, бизнес пока плохо заходит в стартапы. Все любят вкладываться в беспроигрышные дела, чтобы сразу была полноценная отдача, чтобы окупаемость была быстрая, чтобы норма прибыли была.

Р.Минниханов: Бизнес вообще самоустранился пока от этого.

Д.Медведев: В том-то и дело, что мы вынуждены государственными деньгами это накачивать. Нет, он не самоустранился, но его гораздо меньше, в разы меньше. Я когда-то специально нашим крупнейшим государственным компаниям, по сути, предписывал норматив, чтобы они занимались НИОКР, чтобы они вкладывались в научно-исследовательские разработки, чтобы они покупали стартапы. Они как-то это делают (там, конечно, объёмы большие), но всё равно не в полной мере. А частный бизнес тем более.

Р.Минниханов: «Газпром» сейчас много заказов делает. У них очень целенаправленные темы, по импортозамещению.

Д.Медведев: Они попали в такую ситуацию. Им в этом смысле импортозамещение, конечно, помогает.

Р.Минниханов: И не только «Газпром». Все уже поняли, что надо это.

Д.Медведев: Понять-то они поняли, но в ряде случаев (не буду сейчас называть отрасли) говорят: мы не можем пока на российском софте работать, потому что он не дотягивает. Но это общая тема.

Кстати, мы только что смотрели вашу чудесную клинику. Выглядит всё это действительно здóрово. Я в первый раз увидел, чтобы это всё, так сказать, собрали таким образом, с реально действующим медицинским оборудованием, чтобы можно было попрактиковаться в самых разных областях медицины. Мне говорят, что наши тренажёры, наши роботы, которые в том числе и здесь, в Татарстане, выпускаются, которые в общем мирового уровня, федеральные структуры покупают пока слабо. В основном покупают иностранные. Но наши не хуже. Давайте сформулируем поручение о том, чтобы поддержать нашего производителя. Все уже говорят, что это приличного качества, ещё и дешевле в два-три раза. Я, конечно, не специалист, но выглядит всё это убедительно.

Е.Бобринская: Меня зовут Екатерина Бобринская, я бакалавр третьего года обучения в Высшей школе информационных технологий и информационных систем. А также состою в лаборатории технологического предпринимательства. Один из проектов нашей лаборатории называется «Определение психоэмоционального состояния водителя для предотвращения дорожно-транспортных происшествий». Это проект в своём роде инновационный. И в нашей лаборатории разработаны прототипы основных подсистем. Разработка сложная, но интересная.

Это решение предполагается на основе трёх подсистем. Первая – это определение уровня стресса водителя с помощью браслета, основываясь на свойствах гальванического сопротивления кожи человека.

Мы в ходе исследований выявили зависимость между значением гальванического сопротивления кожи и уровнем норадреналина в крови человека. Повышенный уровень норадреналина свидетельствует о том, что человек, скорее всего, испытывает такие эмоции, как страх, отвращение или грусть. Возможно, они провоцируют стресс.

Следующая подсистема – это отслеживание движения глаз водителя с помощью видеокамеры. Таким образом, мы можем отследить, смотрит ли он на дорогу, как долго смотрит, в какую сторону. Или, может быть, он вообще отвлёкся на телефон.

Такие вещи тоже надо отслеживать. И третья подсистема – это анализ выражения лица, также с помощью видеокамеры. Это осуществляется с помощью анализа метрик лица: положение бровей, носа, губ. В зависимости от комбинаций положения этих метрик лица можно предугадать, какую эмоцию человек сейчас испытывает, с определённой вероятностью. Может быть, водитель сейчас засыпает, и надо его как-то предупредить об этом.

У нас в лаборатории есть прототипы всех этих трёх подсистем. И мы столкнулись со следующей проблемой. Этот и многие другие проекты, в которых принимают участие студенты, могут быть представлены на различных промышленных и инвестиционных выставках. Но, к сожалению, по большей части такие поездки реализуются за счёт участников. Да, университет может оплатить поездки на научные, спортивные и творческие мероприятия, но не на промышленные. Из-за банальной нехватки средств многие проекты так и рискуют остаться на стадии прототипа. Поэтому наше предложение и просьба заключаются в том, чтобы выделить определённый объём денежных средств, из которых будут оплачиваться поездки студентов на такие мероприятия.

Д.Медведев: Я Вам открою маленький секрет, Екатерина, очень многие хорошие проекты не реализуются из-за отсутствия средств, к сожалению, в том числе и студенческие. Я понимаю, что на самом деле иногда полезнее студенту съездить на такую ярмарку, выставку, конкурс какой-то, чем просто где-то, что называется, штаны просиживать. Но это всё недёшево, особенно если это требует перемещения по стране или даже, может, за границу куда-то.

Насколько я понимаю, право оплатить это сейчас как практическую какую-то работу у университета есть, но для этого нужно принять очень большое количество различных решений, чтобы вам это всё засчитали как практику, например, чтобы вас там приняли, чтобы за вами там смотрели, чтобы у вас наставник был, чтобы потом характеристику дали, ещё что-то. То есть для того, чтобы студента командировать, нужно подписать море бумажек.

В этом, наверное, проблема. Да, Ильшат Рафкатович?

И.Гафуров (ректор Казанского (Приволжского) федерального университета): Проблема в этом. Если делается под эгидой Минобрнауки, там практически бесплатно – и для студентов, и для научных сотрудников. А если это промышленные выставки, то там аренда каждого квадратного метра достаточно дорогая, и это рассматривается у нас разными проверяющими структурами не то что как нецелевое, а как не очень эффективное использование финансовых ресурсов.

Д.Медведев: Это справедливо. Давайте мы таким образом на эту тему отреагируем.

Во-первых, там, где можно (студенты всё-таки изобретательные люди), нужно договариваться с фирмами-работодателями, которые способны иногда такие расходы на себя принять.

Но если это в чистом виде пока ещё экспериментальная какая-то стадия (или пока нет фирмы партнёрской), давайте подумаем, каким образом упростить оформление такого рода командировок (естественно, на усмотрение ректората и ректора, потому что опять же нельзя весь бюджет университета на такие цели расходовать), с тем чтобы всё-таки руководство университетов не упрекали в неэффективном расходовании средств. 

Давайте посмотрим. Наверное, это нужно будет в каких-то внутренних бумагах Министерства образования отразить, чтобы ректор потом не страдал за то, что отправил студента на какую-то выставку.

А.Дворкович: Дмитрий Анатольевич, мы хотим предложить сегодня в рамках уже президиума Совета поддерживать, в том числе и финансово частично, поездки студентов на крупные форумы, конференции и выставки.

Мы в этом году хотим поддержать – это пилотный проект – несколько вузов. Естественно, Казанский войдёт в это число. Ещё войдёт, скорее всего, Новосибирский. И каждый вуз получит примерно в этом году 30 млн рублей и сможет выбрать, что именно поддержит за счёт этих средств: поездки, гранты. Либо на какие-то другие цели.

Р.Арискина: Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич. Меня зовут Арискина Регина, я студентка четвёртого курса Института физики КФУ. Являюсь руководителем первого в Республике Татарстан студенческого научного отряда. В первую очередь от лица студентов хочу выразить Вам огромную благодарность за проекты, поддержанные постановлением Правительства Российской Федерации №218, в том числе проект «Керамика» в котором мы участвовали, где мы проводили исследование по улучшению качества продукции завода «Алексеевская керамика». Мы приобрели ценные навыки ведения командной работы, исследовательской работы, научились применять свои знания на практике. И самое главное, самое важное – мы поверили в свои силы. У нас появился интерес, и мы продолжили эту деятельность по окончании проекта. Мы сформировали первый студенческий научный отряд.

Д.Медведев: А что такое студенческий научный отряд, объясните? Я в студенческом строительном отряде провёл несколько лет своей жизни, но это было в давние 1980-е годы. А что такое научный отряд?

Р.Арискина: Отличие от других отрядов – результатом нашей деятельности является интеллектуальная собственность, востребованная на рынке. Мы активно сотрудничаем с кирпичными заводами, заключаем с ними договора.

Д.Медведев: То есть в научном студенческом отряде деньги заработать можно. Это не просто творчество.

Р.Арискина: Можно. В нашем отряде сейчас 18 человек, из них 16 студентов. Вместе с комиссаром нашего отряда Арискиной Кристиной и мастером отряда Салаховым Альмиром Максумовичем мы привлекаем студентов к научно-исследовательской работе прикладного характера, имеющей практическую значимость, активно сотрудничаем с заводами. Я столкнулась в своём отряде с проблемой трудоустройства и занятости студентов отряда. Они ищут подработку на лето или работу во время учёбы. А моей мотивацией в своё время послужило  постановление 218-е, и я своё свободное время посвящала исследованиям. В связи с этим просим, уважаемый Дмитрий Анатольевич, чтобы этот проект продолжался, чтобы расширялась эта инициатива, чтобы мы и дальше могли участвовать в этом проекте. Также просим Вас рассмотреть возможность давать преимущество тем проектам при конкурсном отборе, которые привлекают студентов. Потому что у нас, студентов, для этого всё есть – и самые современные методы исследования на базе университета, и огромное желание.

Д.Медведев: Спасибо, Регина. Проект должен жить, я согласен с этим. В том, что у вас масса энергии и желания, я не сомневаюсь. Если какие-то наши решения помогли, я рад это слышать. Если это не ради того, чтобы гостям приятное сделать, если это на самом деле работает – это важно.

Я действительно восемь лет назад принимал, по сути, непосредственное участие в подготовке всех решений по малым предприятиям в университетах вообще, по вовлечению студентов в бизнес-работу на стыке между наукой и предпринимательством. И я рад, если это где-то получается.

Хотя, ещё раз подчёркиваю, пока это всё-таки не в тех объёмах, на которые мы рассчитываем.

Реплика: Дмитрий Анатольевич, 218-е постановление очень удачным получилось, поскольку оно сближает интересы ведущих университетов и интересы крупных компаний. Мы выиграли шесть грантов с крупнейшими компаниями: «Татнефть», «Нижнекамскнефтехим», «Керамика» – кирпичные заводы (это не один кирпичный завод, там несколько). И получилось так, что вовлекли студентов в эту работу. Было бы хорошо, если бы были какие-то дополнения или баллы начислялись при выигрыше, если есть в этом проекте студенческие работы.

Д.Медведев: Давайте проанализируем, хорошо. Если студентов удалось привлечь, чтобы это как-то потом дополнительно оценивалось, да? Только в том случае, если студенты всё-таки решающий вклад вносят, потому что можно же и просто студентов туда вписать и сказать: смотрите, сколько у нас студентов.

Это вообще магистральный путь, магистральная дорога, потому что мы понимаем: конечно, государство здесь важный игрок, но в конечном счёте главными заказчиками всё равно должны быть представители бизнеса.

С.Усманов: Дмитрий Анатольевич, здравствуйте! Меня зовут Сергей Усманов, я аспирант второго года обучения Института геологии и нефтегазовых технологий. Я выпускник Казанского университета, после этого по государственной стипендии учился два года во Франции.

Сейчас у нас в университете уже год функционирует центр моделирования КФУ. В рамках этого центра мы занимаемся фактически инновационной деятельностью – цифровизацией в нефтянке. Мы строим геолого-гидродинамические модели, разрабатываем свои подходы к обработке данных в этой области, с использованием нейронных сетей сейчас начали работать. Работаем в хоздоговорах, работаем в 218-м проекте. И параллельно, так как мы являемся научно-образовательным центром, реализуем так называемую проектную форму обучения: у нас есть специалисты, и к каждому специалисту приставлены один-два студента. Это могут быть бакалавры, магистры. Такие студенты во время учёбы получают не только опыт, но и возможность работать на настоящих данных. В нефтянке это очень важно, потому что данные обычно конфиденциальны. Мы заключаем договора с компаниями о конфиденциальности. То есть устраиваем студентов, и эти студенты помимо производственного опыта также получают возможность не только зарабатывать, но даже оплачивать своё обучение в магистратуре.

Один из моих вопросов уже был озвучен ректором – по поводу возможности льготного участия молодых специалистов, которые занимаются инновационной деятельностью в нефтяной геологии, в различных мероприятиях, которые организуются госведомствами. Потому что аренда выставочных площадей очень дорогая здесь.

И есть ещё одно предложение. Мы занимаемся технологической инновационной деятельностью и готовим студентов, которые могут реализоваться в этой деятельности. Что сейчас нам не хватает – поддержания и увеличения спроса на таких студентов от ведущих нефтяных компаний. В частности, не хватает информированности компаний о наших возможностях, о том, что сейчас мы делаем. Под Вашим патронажем будет проводиться в октябре интересный и актуальный форум «Открытые инновации». И мы в данной тематике хотели бы выступить с предложением – в рамках этого форума мы бы могли силами КФУ организовать круглый стол с привлечением ведущих нефтяных компаний, российских и международных экспертов в данной области и обсудить наши возможности, перспективные пути развития в инноватике, в нефтяной геологии.

Д.Медведев: Сергей, это как раз точно осуществимо. Считайте, что такое приглашение у Вас есть, и мы специально это пометим. Проведём такой круглый стол. Чувствуется, что аспирант второго года – смотрит прямо в корень. Там, конечно, можно найти много всяких интересных предложений, работодателей. Это абсолютно нормально, потому что наши специалисты, наши студенты, аспиранты, молодые учёные тоже не должны сидеть и ждать, когда к ним придут и предложат какие-то условия, деньги принесут на тарелочке, а должны сами предъявлять свои результаты. Это абсолютно нормально.

Но вот то, что Вы сказали,  навело меня ещё раз на мысль, которую я уже высказал: всё-таки система информирования у нас в целом не налажена. Страна большая, при всей нашей критике, которую мы часто отпускаем в адрес высшей школы, высшего образования, у нас всё-таки сильные университеты, если брать мировой уровень. Но что где происходит – мало кто знает. Если ещё в системе образования как-то эти среды общаются между собой, то между бизнесом (даже внутри одной республики, одного края) и инновационным сообществом (студенческим, аспирантским) контактов нормальных нет.

Понимаете, это всё должно быть достаточно примитивно, вплоть до того, что должен быть какой-то ресурс, куда всё это можно просто поместить и сказать, что мы готовы предложить такие-то и такие-то услуги. Но мало того, что вы туда это должны закачать, вы должны быть уверены, что этот ресурс периодически просматривают потенциальные работодатели. Тогда это может принести эффект. А это значит, что этот ресурс должен быть развитым, хорошим, раскрученным, что называется. То есть это должен быть настоящий, серьёзный ресурс, которому доверяют, потому что в интернете можно всё что угодно, естественно, поместить, но не факт, что на это обратят внимание. Должен быть какой-то нормальный ресурс.

Давайте тоже на эту тему подумаем – я уже в данном случае говорю, конечно, про федеральные органы управления.

С.Усманов: Здесь, разрешите, я ещё прокомментирую. В геологии месторождения все разные, как люди. Принципиально, чтобы человек имел опыт работы с конкретным месторождением. Сейчас у нас есть очень много постдоговоров, есть проект в рамках 218-го постановления – с «Татнефтью». И студенты, которых мы готовим, сейчас, грубо говоря, знают, как работать на месторождениях в Татарстане. То есть у нас есть рынок в Татарстане.

Д.Медведев: То есть они просто готовятся для конкретных месторождений в Татарстане, что особенно ценно.

С.Усманов: Если бы мы смогли выйти шире, за пределы Татарстана, это тоже было бы замечательно.

Д.Медведев: Вы же правильно сказали, что все месторождения разные и все люди разные. Вот Вы про месторождения точно сказали, а сейчас мне на примере как раз медицины показывали, что, естественно, и все люди разные. И очень важно, чтобы, например, в процессе подготовки к оказанию высокотехнологичной медицинской помощи (то есть, проще говоря, сложной операции), врач, например, мог сначала, что называется, замерить больного со всех точек зрения, потом потренироваться на виртуальном тренажёре, если речь идёт о какой-то сложной операции, и только потом уже резать его.

Это, собственно, то же самое, о чём Вы говорите. Это именно персонифицированная геология или персонифицированная медицина.

Источник: Правительство РФ