Координационный совет по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованиюКоординационный совет по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию2024-03-25T15:13:59+04:00http://youngscience.gov.ru/news/interview/«В финансировании фундаментальной науки ключевую роль должно играть государство»http://youngscience.gov.ru/news/interview/2782/2024-03-25T15:13:59+04:002024-03-25T15:13:59+04:0028 февраля был опубликован Указ Президента Российской Федерации о стратегии научно-технологического развития страны. Новый документ обновил список больших вызовов, стоящих перед Россией, и очертил будущее российской науки на ближайшие годы. Интервью с Никитой Марченковым, председателем Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию и руководителем Курчатовского комплекса синхротронно-нейтронных исследований НИЦ «Курчатовский институт», о том, как может измениться финансирование науки, как будут поддержаны гуманитарные исследования и как повысить престиж российской науки в мире.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
28 февраля был опубликован Указ Президента Российской Федерации о стратегии научно-технологического развития страны. Новый документ обновил список больших вызовов, стоящих перед Россией, и очертил будущее российской науки на ближайшие годы. Интервью с Никитой Марченковым, председателем Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию и руководителем Курчатовского комплекса синхротронно-нейтронных исследований НИЦ «Курчатовский институт», о том, как может измениться финансирование науки, как будут поддержаны гуманитарные исследования и как повысить престиж российской науки в мире.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/T33QkzyNwT171UvCAQBjhLUDzKTaq0OW.png"
alt="Марченков НВ"/>
</div>
<p class="text-align-full"><b>— В документе говорится, что до 2021 года Россия переходила к инновационной экономике, что сопровождалось большими финансовыми вливаниями в науку. Если этап завершен, значит ли это, что финансирование будет сокращаться?</b></p><p class="text-align-full">— Нет, конечно же, финансирование науки не будет сокращаться. Более того, 29 февраля в своем Послании к Федеральному Собранию Президент России Владимир Путин отдельно подчеркнул, что необходимо увеличить финансирование научной сферы, если быть точнее, увеличить его до уровня 2% от ВВП, что будет вдвое больше сегодняшнего объема финансирования.</p><p class="text-align-full">Необходимость поэтапного увеличения общих затрат на научные исследования и разработки и доведения их до уровня не менее 2% ВВП указана и в самой новой Стратегии. Но при этом очень важно — это тоже было отмечено руководителем нашей страны и отражено в новом документе — увеличение должно сопровождаться пропорциональным ростом частных инвестиций, приходящих из реального сектора экономики, уровень которых к 2035 году должен быть не ниже государственных. Необходимо привлекать бизнес к инвестициям, к непосредственному участию в разработках в отраслях и сферах науки, в развитии и результатах которых заинтересованы эти компании. В Стратегии условно разбиты этапы в области научно-технологического развития по формату: до 2021 года был переходный этап, сейчас — этап мобилизационного развития, что представляет собой более высокий уровень. Выделение этапов говорит не столько об объемах финансирования, сколько характеризует степень важности науки для развития страны. Раньше говорили просто: «Надо развивать науку», сейчас наука является неотъемлемым и критически необходимым элементом обеспечения государственной безопасности.</p><p class="text-align-full"><b>— Может ли это означать, что фокус сместится на прикладные исследования в ущерб фундаментальным?</b></p><p class="text-align-full">— Нет, это тоже не совсем верная трактовка. Речь идет о том, что необходимо в целом наладить взаимодействие науки и бизнеса, обеспечив возможность участия компаний и предприятий в инновационных разработках на всех уровнях, начиная с теоретических исследований и заканчивая выходом готового высокотехнологичного продукта на рынок. При этом обращу внимание на то, что хотя среди мер поддержки РНФ (Российского научного фонда) появились меры, предполагающие возможность финансирования прикладных исследований, это было сделано исключительно при условии полного сохранения объема финансирования фундаментальной науки. Более того, если посмотреть обновленный вариант Стратегии научно-технологического развития, то в отличие от редакции 2016 года в нем отдельно говорится о важности фундаментальных исследований, которые составляют основу для любых последующих прикладных разработок. Другой вопрос в том, что принципиально важно наличие технологического потенциала применения результатов науки: какими бы фундаментальными исследования ни были, перспектива внедрения их результатов, даже долгосрочная, должна учитываться на этапе приоритизации поддержки и развития тех или иных проектов. Вспомним, что сугубо фундаментальные исследования в области строения атомного ядра в итоге привели в дальнейшем к колоссальному развитию атомной промышленности и появлению нового типа энергетических технологий. И сегодня наша страна является абсолютным лидером в сфере развития и применения атомной энергетики.</p><p class="text-align-full"><b>— Предполагается, что бизнес будет также активно привлекаться к финансированию фундаментальных исследований?</b></p><p class="text-align-full">— На самом деле, наука — достаточно сложная сфера, чтобы управлять ею и финансировать ее, используя единый фиксированный подход и чтобы оценивать ее, используя один и тот же набор критериев. Наука — более комплексная область. В финансировании фундаментальной науки ключевую роль должно играть государство, а такие исследования должны финансироваться по грантовому принципу. При этом при определении эффективности использования грантовых средств, наверное, во внимание должны приниматься, по большей части, наукометрические показатели. А для исследований, результаты которых имеют прикладное значение, показателем эффективности будет их внедрение и востребованность в реальном секторе экономики, и уровень вклада бизнеса в такие исследования должен быть больше, чем доля государства. Есть страны, в которых доля бизнеса в финансировании исследований и разработок доходит до 80%, а в некоторых — даже до 90%. У нас, по некоторым расчетам, эта доля составляет от 20 до 30%, так что, конечно, нам есть куда развиваться. Если говорить о таких прикладных исследованиях, объем финансирования бизнесом будет являться также и способом оценки их эффективности. Ведь если задуматься, для прикладной науки не так важно, сколько написано статей по теме исследования и какой у них индекс цитируемости, а важнее, насколько активно полученные результаты внедряются и используются реальным сектором экономики: промышленностью и бизнесом. Наконец, есть третья группа исследований и разработок — это крупные государственные проекты, такие, например, как строительство атомного ледокола или атомной станции нового поколения, запуск космического корабля. Очевидно, что здесь не важно ни количество статей, ни даже доля внебюджетного финансирования, а важен конкретный результат, который в данное время необходим государству. Подобного рода проекты должны финансироваться с помощью прямого государственного заказа, и тогда организация, получившая финансирование, несет ответственность за получение конкретного продукта или технологии.</p><p class="text-align-full"><b>— Одним из больших вызовов в новом документе названа «трансформация миропорядка». Как наука может помочь ответить на этот вызов?</b></p><p class="text-align-full">— Мы переживаем период глобального изменения расстановки сил на международной арене — сегодняшние геополитические трансформации определят контуры нового глобального мира. И этот вызов скорее о том, что в сегодняшней геополитической ситуации возрастает роль научно-технологического суверенитета. Последние годы наглядно показали, что необходимо формирование технического суверенитета и полной независимости в части обеспечения ключевых технологий. Раньше мы не уделяли столько внимания развитию отраслей, в которых это так необходимо. Например, микроэлектроника в Стратегии научно-технологического развития 2016 не была обозначена как приоритетная сфера критических технологий, а в обновленной версии СНТР фокус на необходимости развития этой сферы более явный.</p><p class="text-align-full">Важно также отметить, что в сегодняшних геополитических условиях эффективный международный диалог возможно выстраивать только тогда, когда ты выступаешь с позиции высокоразвитого партнера. Если страна достигает в перспективной научной сфере значимого прорыва, становится первой, то не будет речи о санкциях в этой области, а ученых публикуют в зарубежных журналах. Недавно я слушал доклад, что в сфере искусственного интеллекта то ли единичные случаи, то ли вообще отсутствуют прецеденты, когда отклоняются тексты российских ученых или кого-то не пускают на конференции. Это происходит именно потому, что сегодня все очень внимательно следят за этой отраслью и боятся пропустить какие-то значимые достижения. Мы должны достичь научно-технологического суверенитета в ряде областей именно для того, чтобы вести более эффективный диалог в этих научных сферах с позиции мирового лидера и обеспечить нашей стране достойное место, в целом, в формирующемся миропорядке.</p><p class="text-align-full"><b>— Вы также говорили, что есть некоторые определенные направления развития, которые раньше не так были важны, а сейчас становятся приоритетом и привели в пример микроэлектронику. Какие еще области сейчас будут в приоритете?</b></p><p class="text-align-full">— Если сравнить перечень приоритетных направлений развития науки в редакции 2016 и 2024 годов, то можно увидеть, что в обновленной Стратегии в более явном виде представлено направление, связанное с развитием генетических технологий, в контексте развития персонализированной медицины. Отражена необходимость перехода на принципиально новый природоподобный технологический уклад — данная стратегическая инициатива главы государства впервые прозвучала и была закреплена на официальном уровне в Указе Президента Российской Федерации о развитии природоподобных технологий от 2 ноября 2023 года. Природоподобные технологии станут ответом на многие вызовы, которые сегодня перед нами стоят, и основой для обеспечения устойчивого развития — сейчас в Курчатовском институте, где я работаю и где под руководством Михаила Валентиновича Ковальчука зарождалась идеология природоподобия, активно реализуются исследования именно в этом направлении. В явном виде в Стратегии появилась и прослеживается климатическая повестка – отслеживание и контроль за влиянием человеческой деятельности на окружающую среду.</p><p class="text-align-full"><b>— Эти направления станут более приоритетными и от этого они будут больше финансироваться?</b></p><p class="text-align-full">— Перечень приоритетов скорректирован, но не изменен полностью, даже, наоборот, в большей части сохранился прежним. Базовые направления остались — просто то, что произошло за последние восемь лет: глобальная пандемия коронавируса, другие вызовы — обусловило необходимость актуализации приоритетных направлений. Те направления, которые были обозначены как приоритетные раньше, были уточнены применительно к новой реальности. И да, действительно, девять направлений, сформулированных в Стратегии, будут реализовываться в приоритетном порядке, для чего предусмотрен ряд специальных механизмов, например федеральные научно-технические программы по развитию установок класса «мегасайенс», по развитию сельского хозяйства, по развитию генетических технологий, а также программа в области экологии и климата. Запускается ряд важнейших инновационных проектов государственного значения (так называемых ВИП ГЗ) по таким направлениям, например, как создание системы противодействия эпидемиологическим угрозам.</p><p class="text-align-full">Все эти инструменты носят системный характер, то есть помимо самих исследований предусматривают и развитие соответствующей инфраструктуры, и подготовку высококвалифицированных специализированных кадров.</p><p class="text-align-full"><b>— Список приоритетов расширился, в том числе, в пункте «ж» теперь говорится, что эффективному ответу на большие вызовы могут помочь синтетические дисциплины «на стыке психологии, социологии, политологии, истории…». Здесь речь идет о междисциплинарных гуманитарных исследованиях, или же о чем-то другом?</b></p><p class="text-align-full">— Здесь в первую очередь подчеркивается роль гуманитарных наук. Значимость гуманитарных наук была обозначена и в Стратегии 2016 года: тогда в контексте вызова, связанного с национальной безопасностью, отмечалась угроза потери культурной идентичности, и в этой связи подчеркивалась важность развития гуманитарных наук. Но, видимо, это было недостаточно явно обозначено, и многие представители гуманитарных наук на разных площадках часто апеллировали к тому, что недостаточное внимание, в том числе с точки зрения стратегического планирования, уделялось развитию гуманитарных наук. Мы должны противодействовать угрозам: не только военным и биологическим, важно противодействие и другим, культурным и социальным угрозам. Именно поэтому развитие социо-гуманитарных исследований должно дать ответ на эти гибридные вызовы.</p><p class="text-align-full"><b>— Основной целью гуманитарных исследований станет сохранение культуры? Или что-то другое?</b></p><p class="text-align-full">— Вызовы, возникающие перед нашей страной и всем обществом, имеют настолько комплексный характер, что преодолеть их можно, только используя междисциплинарный подход. Возьмем простой пример — недавняя пандемия коронавируса породила такие последствия, ответом на которые могут стать только результаты исследований разных наук в их сочетании, в том числе гуманитарных. В результате пандемии люди столкнулись со сложностями не только медицинского характера, но и в плане психологического состояния, как результата долгого пребывания в самоизоляции и отсутствия привычной сферы социализации. Большое влияние пандемия оказала на социальные процессы межличностного взаимодействия — это серьезный предмет исследования с точки зрения такой гуманитарной науки, как социология. Безусловно важно изучение влияния последствий пандемии на трансформацию экономических процессов, функционирование логистических цепочек — это предмет исследования экономики. Таким образом, прикладные исследования в области гуманитарных наук могут и, как мне кажется, должны взять на себя функцию анализа возникающих вызовов и подготовки прогнозов и решений для различных уровней государственной власти на базе научных подходов в социогуманитарной сфере.</p><p class="text-align-full"><b>— Вы привели примеры нескольких исследований в гуманитарной сфере, связанных с коронавирусом, но они, насколько я поняла, не междисциплинарные. Стратегия научно-технологического развития говорит о синтетических подходах. Можете привести примеры таких исследований?</b></p><p class="text-align-full">— Приведенные мной примеры — это отдельные направления исследований, но они очевидно взаимосвязаны: например, психологические процессы отдельного индивида связаны с изменениями в социальной сфере. Нарушение социальных связей, введение режима самоизоляции — это все в свою очередь вызывает изменения в экономической сфере. Отделить одно от другого совершенно невозможно.</p><p class="text-align-full">Если приводить еще примеры, то можно привести пример исследований работы человеческого мозга и поведения человека: раньше все это было прерогативой гуманитарного профиля — предметом исследования психологии. А сегодня это становится предметом междисциплинарных исследований на стыке биологии, социологии, психологии. Таких примеров очень много: я работаю с рентгеновским излучением, и мы изучаем, в том числе, объекты культурного наследия, различные исторические артефакты. Применение таких методов, как рентгеновская дифракция или рентгеновская спектроскопия, позволяет делать выводы об истории создания тех или иных объектов, технологиях их производства, устанавливать различные исторические факты, узнать о которых другим методом было бы невозможно. Это дает ценную информацию для представителей исторических наук — таким образом реализуется междисциплинарность в исследованиях.</p><p class="text-align-full"><b>— Среди негативных тенденций больше не упоминается более низкая эффективность российских исследовательских организаций по сравнению с мировыми лидерами. Значит ли это, что страна больше не ориентируется в науке на мировых лидеров? Или считается, что проблема отставания решена?</b></p><p class="text-align-full">— Скорее, первое: то, что мы не ориентируемся на мировых лидеров, значит, что мы не поддаемся на навязанные извне критерии оценивания исследований. На сегодняшний день приоритетными становятся наши собственные исследования и задачи, наши вызовы, которые требуют решения, и внутренние критерии оценки эффективности. Сейчас ориентироваться на международные критерии оценки, наверное, и не нужно — рейтинги, зачастую, становятся, с одной стороны, методом технологического шпионажа, а с другой стороны, способом навязывания иностранными государствами своих приоритетов и их реализации за счет ресурсов нашей страны. Сейчас для нас важнее научно-технологические приоритеты нашей страны, отсюда и корректировки в новой редакции Стратегии: отражены тезисы о важности развития внутреннего стратегического планирования и прогнозирования, внутренней экспертизы. Важным приоритетом становится развитие регионов России, территорий с повышенным уровнем интеллектуального потенциала, чтобы обеспечить более равномерное распределение специалистов и избежать «оттока мозгов» из регионов. Для этого реализуются разные меры поддержки, как федерального, так и регионального уровня, государственные проекты. В целом, за восемь лет много изменилось — именно поэтому была скорректирована Стратегия. Когда-то, в 2016 году, она казалась чем-то вечным, непоколебимым, но мир не стоит на месте, поэтому при сохранении базовых основополагающих установок, отдельные аспекты были скорректированы.</p><p class="text-align-full"><b>— Вы уже говорили о концентрации научно-технического потенциала в Москве — это отмечено в Стратегии в числе одной из негативных тенденций. Вы действительно отметили, как можно это преодолеть. Кроме того, отмечены и другие негативные тенденции: низкая согласованность научно-технической стратегии и мер поддержки на разных уровнях, невосприимчивость реального сектора экономики к технологическим инновациям и следование глобальным трендам без учета текущих запросов (об этом мы с вами тоже уже поговорили). Как можно бороться с этим?</b></p><p class="text-align-full">— Про развитие взаимодействия науки и бизнеса я подробно уже рассказал выше. Сегодня мы делаем акцент в рамках мер поддержки на необходимость внебюджетного финансирования — тем самым мы преодолеваем и вторую негативную тенденцию: бизнес становится более заинтересованным в инновациях и их внедрении, когда получает экономическую выгоду от результатов исследований и разработок. Кроме того, у нас активно поддерживается развитие молодежных стартапов — это в перспективе также ориентировано на получение разработок, которые в дальнейшем будут выходить на рынок. Это также будет развивать взаимодействие реального сектора экономики и науки. Что касается низкой согласованности научно-технологической стратегии и мер поддержки, как я уже говорил, сейчас идет процесс реструктуризации системы финансирования науки, формирование новой научно-технической программы развития. ФНТП и ВИП ГЗ — первый уверенный шаг к тому, чтобы скорректировать существующие меры поддержки с поправкой на реальные приоритеты: образно говоря, реализовывать большие проекты и выделять гранты не по областям науки, а на конкретное развитие в рамках какого-то приоритета, например генетики. Сегодня очень много также говорится о том, что мы должны и в части государственных заданий научных организаций и организаций высшего образования перейти к более ориентированному на результат подходу.</p><p class="text-align-full"><b>— Одним из основных принципов государственной политики в области научно-технического развития названо патриотическое воспитание ученых. В чем оно будет выражаться и как (и на каком этапе) оно может быть организовано?</b></p><p class="text-align-full">— Мне кажется, это будет связано с популяризацией деятельности российских ученых и их результатов и достижений, причем как современных, так и наших знаменитых ученых прошлого. В качестве примера могу привести проект «Разговоры о важном», в рамках которого для учащихся школ, в том числе, проводятся уроки по истории российской науки в контексте развития разных ее областей. Мне кажется, очень важно показать не только то, как работали ученые несколько десятилетий и сотен лет назад, но и значимость открытий и результатов современных исследователей, в том числе молодых. Например, в рамках реализации одной из инициатив Десятилетия науки и технологий в городах по всей стране размещаются плакаты и баннеры, на которых представлены молодые ученые, занимающиеся перспективными исследованиями, и информация об их главных результатах — у россиян формируется гордость за отечественную науку. Это и одна из основных задач Десятилетия науки и технологий — повышение доступности информации о достижениях и перспективах развития науки для наших сограждан: важно донести понимание того, что специалисты, приходящие в науку, являются востребованными. Поэтому патриотическое воспитание подразумевается в первую очередь через просвещение граждан о достижениях современной российской науки и ее роли в жизни общества.</p><p class="text-align-full"><b>— Вы упомянули как пример «Разговоры о важном»: это означает, что нечто подобное будет проходить для ученых или такие мероприятия будут проводить ученые?</b></p><p class="text-align-full">— Я имею в виду, что патриотическое воспитание, обозначенное в Стратегии научно-технологического развития, должно быть направлено как на тех, кто еще не пришел в науку (например, школьники и студенты), так и на тех, кто уже работает в ней. Сегодня это можно делать, например, через такие инициативы Десятилетия науки и технологий, как научное волонтерство, научно-популярный туризм, которые включают в себя целый перечень мероприятий, направленных на «правильное» восприятие уровня развития современной российской науки и научной инфраструктуры. Мы показываем, что профессия исследователя, во-первых, востребована, во-вторых, позволяет человеку непрерывно развиваться, а в-третьих, служит средством самореализации. В этой профессии можно проявить свои лучшие качества. И результаты проектов и инициатив как Десятилетия науки и технологий, так и предшествовавшего ему Года науки и технологий, направленных на повышение престижа профессии исследователя и популяризации сферы науки и технологий уже дают о себе знать: все больше молодых людей выбирают для себя именно науку, как сферу реализации своих талантов и способностей, а 2/3 родителей (согласно опросу ВЦИОМ) поддержали бы своего ребенка в выборе научной карьеры. Уверен, что скорректированная Стратегия научно-технологического развития, как основополагающий документ, задающий основный принципы организации научной сферы, позволит нам оптимизировать и более точно настроить работу как по этому направлению, так и по вовлечению исследователей, в первую очередь, молодых в решение приоритетных задач общества и государства.</p><p class="text-align-full"><i>Беседовали Алиса Ершова и Екатерина Мищенко</i></p><p class="text-align-full">Источник: <a href="https://indicator.ru/humanitarian-science/v-finansirovanii-fundamentalnoi-nauki-klyuchevuyu-rol-dolzhno-igrat-gosudarstvo.htm">Indicator</a></p>«Наука — это в первую очередь интересно»: Андрей Фурсенко ответил на вопросы молодежиhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2778/2024-03-14T17:25:20+04:002024-03-14T17:25:20+04:00Как молодой матери найти баланс между наукой и семьей, на каком языке российским исследователям нужно публиковать свои статьи, сузил ли ЕГЭ круг интересов молодежи, как Россия сотрудничает с учеными из Ирана и Китая, сможет ли искусственный интеллект занять место ученого — читайте в нашем материале по итогам встречи с помощником Президента РФ Андреем Фурсенко.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Как молодой матери найти баланс между наукой и семьей, на каком языке российским исследователям нужно публиковать свои статьи, сузил ли ЕГЭ круг интересов молодежи, как Россия сотрудничает с учеными из Ирана и Китая, сможет ли искусственный интеллект занять место ученого — читайте в нашем материале по итогам встречи с помощником Президента РФ Андреем Фурсенко.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/VCwkVhNej2IqZyUgEmO8vum3QyHBcjUA.jpeg"
alt="Андрей Фурсенко"/>
</div>
<p class="text-align-full">4 марта на Всемирном фестивале молодежи состоялась встреча Помощника Президента Российской Федерации <b>Андрея Фурсенко</b> с молодыми учеными из России и других государств. Во время сессии участники обсудили роль молодежи в формировании новых устойчивых связей между странами в научно-технологической сфере, а также задачи, инициативы и возможности объявленного Президентом России Десятилетия науки и технологий.</p><p class="text-align-full">Модератором встречи выступил председатель Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, руководитель Курчатовского комплекса синхротронно-нейтронных исследований НИЦ «Курчатовский институт», кандидат физико-математических наук <b>Никита Марченков.</b></p><p></p><h2><b>Про научные журналы</b></h2><p class="text-align-full">Один из первых участников, задавших вопросы, отметил, что российским ученым приходится публиковать статьи на английском языке, чтобы заявить о своем исследовании, а в отчетах за гранты РНФ «<i>до сих пор нужно указывать статьи Q1-Q2</i>».</p><p class="text-align-full">«<i>Другую объективную оценки очень трудно получить. <…> Российские ученые хотят быть признаны мировой наукой. Раньше главные публикации были на немецком, и мы на нем писали свои работы, потом английский стал общим языком науки. Сейчас активно происходит движение в сторону китайского — отчасти потому, что огромная китайская диаспора занимается наукой</i>», — возразил <b>Андрей Фурсенко</b>, напомнив, что для развития российских журналов издательство «Наука» было передано в ведение РАН.</p><p class="text-align-full">Чтобы сохранять место на мировой арене, российские ученые должны «<i>демонстрировать, что делают высококачественную мировую науку</i>» и при этом издавать свои труды сначала на русском. Также необходимо, чтобы «<i>перевод статей выходил в мировое пространство, чтобы мы защищали свой приоритет</i>». Работы должны оцениваться на международном уровне, а не только российскими коллегами — в том числе потому, что в некоторых научных направлениях в стране очень мало специалистов, которые могли бы это сделать.</p><p class="text-align-full">«<i>Наука границ не знает, ученые и сейчас переписываются, несмотря на санкции. <…> Я помню времена, когда и интернета не было, а статьи издавались, коллеги переводили их на английский и читали</i>», — отметил спикер, который однажды столкнулся с тем, что американский коллега сам перевел его русскоязычную статью и сослался на нее в своей работе.</p><p></p><h2><b>Про популяризацию и образование</b></h2><p class="text-align-full">Представитель совета юниоров Росатома спросила, с какого возраста нужно вовлекать ребенка в науку. «<i>Человеку нужно понимать закономерности о мире, об этом надо разговаривать и с совсем маленькими ребятами — вопрос в том, как это делать. Это невозможно делать формально, родители должны приобщать в первую очередь</i>», — считает <b>Андрей Фурсенко</b>.</p><p class="text-align-full">Тему продолжила студентка факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, которая поинтересовалась, как погрузить студентов в реальную науку. «<i>Человек выбирает путь раньше, чем становится студентом. Для этого очень важна популяризация. Наука — это в первую очередь интересно, экономический резон играет здесь не первую роль и даже не вторую</i>», — считает Помощник Президента РФ. Для популяризации, по его мнению, больше может сделать студент второго курса, который расскажет, что его увлекло, чем увенчанный лаврами академик. Кроме того, важно, чтобы журналисты «разгоняли» научные темы.</p><p class="text-align-full">На предложение об обмене студентов между вузами на этапе бакалавриата и совместные проекты ответили, что такие проекты уже существуют, ведь если у студента или молодого ученого возникает идея, то необходимо понимать, что осуществить ее можно только в обществе единомышленников: «<i>Время одиночек прошло. Яркий человек с идеями обязательно найдёт своих единомышленников из разных вузов и институтов. Нельзя рассчитывать на то, что вам принесут готовую идею и предложат поучаствовать. Ни к чему хорошему это не приведет</i>».</p><p class="text-align-full">Про перекос в пользу прикладных наук в ущерб фундаментальной науке <b>Андрей Фурсенко</b> ответил, что это действительно имеет место. Так, на недавнем заседании Совета по науке и образованию уже поднимался вопрос перекоса в сторону прикладных работ. «<i>Человек хочет увидеть результат своей работы, а в прикладной науке это сделать быстрее. Конечно, при этом мы теряем фундаментальные исследования. Этот вопрос поднял Виктор Садовничий, после его поддержал Михаил Ковальчук, в том, что стало гораздо меньше работ по математике, физике, а ведь это очень важно для будущего. Также, если прикладную науку могут поддержать бизнесмены, то фундаментальные работы никто кроме государства не поддержит. Поэтому Президент сказал, что Российский научный фонд должен помнить о развитии фундаментальных исследований</i>», - рассказал <b>Андрей Фурсенко</b>.</p><p></p><h2><b>Про финансы и ипотеку</b></h2><p class="text-align-full">«<i>Главный ответ — надо делать хорошую науку. Хорошие результаты не останутся без финансирования. Хороших результатов меньше, чем денег</i>», — <b>так Андрей Фурсенко</b> высказался о поиске финансирования на научные исследования, добавив, что плотность населения в стране небольшая, а задач сейчас много, поэтому квалифицированные специалисты и ученые очень востребованы.</p><p class="text-align-full">Поговорили и о повышении возраста для молодежных грантов. В США, по словам политика, ученые тоже говорят, что первый грант получить невозможно»: «<i>Не заработав авторитет, человеку трудно пробиться, сложно показать себя, в связи с этим мы и ввели гранты для молодежи, — отметил он. — Но я считаю, верхняя планка в 35 лет — это уже много. Если до этого человек не сумел себя проявить, ему не судьба быть ученым. Грант дается не за то, что он молодой, а чтобы он был уравнен в правах</i>».</p><p class="text-align-full">Был задан и вопрос про ипотечные программы, запущенные совместно с университетами для удержания кадров в регионе: «<i>Вопрос ипотеки и жилищных программ всегда присутствует в повестке, как и служебное жилье, которое решает вопрос сохранения специалистов в университете. При этих программах должны учитываться не только социальные проблемы, но и достижения ученых и специалистов, которые нуждаются в жилье. Очень важно создавать социальные условия для талантливых людей, которые работают на местах, где они очень нужны. Ведь это создание будущего, вклад в развитие страны. В последнем послании Президента было сказано, что наука - очень важная вещь, что нужно увеличивать финансирование и что вопросы социального обеспечения развития науки, такие как жилье и зарплаты, не менее значимы, чем создание новых установок</i>».</p><p class="text-align-full">Затронули и тему транспорта в нашей стране: «<i>Важнейший вопрос - связность нашей страны, без которой мы развалимся. Мы должны ощущать себя единой страной и транспорт играет в этом очень важную роль. Сегодня тема с транспортом требует принципиально новых подходов. Речь не только о самолётах, но и о поездах, о перевозке грузов, о беспилотниках, о нормальных дорогах, которые недавно начали появляться у нас в России. Было мнение, что в России не может быть хороших дорог, но оказалось, что может</i>».</p><p></p><h2><b>Про международное сотрудничество</b></h2><p class="text-align-full">На вопрос иностранного участника про важность развития научных и культурных связей между Россией и Китаем <b>Андрей Фурсенко</b> ответил, что в России уделяется внимание изучению китайского языка в вузах: «<i>У нас есть центры, которые активно занимаются китайской культурой и наукой. Для этого нужны хорошие специалисты, которые не боятся сложностей китайского языка</i>».</p><p class="text-align-full">На вопрос ученого из Ирана о планах развития ядерной энергетики и проектах между Ираном и Россией Помощник Президента РФ ответил, что каждый год проводятся встречи иранских и российских ректоров для того, чтобы обе стороны договаривались о совместных программах и проектах. «<i>Наши ученые всегда участвуют в этих мероприятиях. Подписанием любой бумаги ничего не решится, все решается, когда группа учёных понимает, что они вместе смогут сделать гораздо больше, чем по отдельности</i>», - заключил <b>Андрей Фурсенко</b>. Также Организация по атомной энергии Ирана сотрудничает с Росатомом и Курчатовским институтом. Последний подписал соглашение с Ираном о работе по мегасайенс-проектам. Кроме того, теперь Иран вступил в БРИКС, где Россия председательствует в этом году, что может стать еще одним способом наведения мостов.</p><p></p><h2><b>Про женщин и жизненный выбор</b></h2><p class="text-align-full">Одного иностранного гостя из Египта удивил тот факт, что во всем мире доля женщин в науке составляет 30%, однако в России этот показатель значительно выше и составляет 45%, что очень вдохновляет молодых женщин зарубежья. На его вопрос о том, как в России удается включать такое количество женщин в науку, Помощник Президента РФ ответил, что женщины действительно добиваются больших результатов наравне с мужчинами, ничего не нужно делать искусственно. Не следует выделять женщин только потому, что они женщины и вводить их в науку специально, «<i>просто они действительно делают хорошую науку и им не нужно мешать</i>».</p><p class="text-align-full">Молодая мама из Мордовского университета задала вопрос, как найти баланс между семьей, работой в науке и личной жизнью. По мнению <b>Андрея Фурсенко</b>, здесь трудно справиться без помощи понимающего мужа и семьи. «<i>Это плохо совмещается. Честно могу сказать, это тяжелое дело. Но дальше вопрос очень личный, и каждый решает его по-своему. Надо бережно относиться к тому, что вы имеете. Если сделать упор на что-то одно, другое можно потерять</i>», — заключил он.</p><p class="text-align-full">С другой стороны, как рассказал Фурсенко, после встречи Президента РФ с молодыми учеными на III Конгрессе молодых ученых, Российский научный фонд теперь не считает в сроках финансируемых проектов время декретного отпуска, что помогает женщинам вернуться к работе по своему гранту и не выбирать между детьми и наукой.</p><p></p><h2><b>Про образ будущего</b></h2><p class="text-align-full">Про искусственный интеллект спросила еще одна участница встречи. Ее интересовало, сможет ли ИИ заменить настоящего ученого. «<i>Наука — это слишком сложно и слишком индивидуально, так что надеюсь, что этого не произойдет. По крайней мере, при моей жизни. Подменить в каких-то задачах может</i>», — считает <b>Андрей Фурсенко</b>. Он добавил, что пока в науку приходит молодежь, «<i>человечество имеет в запасе серьезный потенциал для изменения своей роли</i>», однако эмоции, которыми роботы сейчас не обладают — «<i>важная составляющая в нашем научном творчестве и жизни</i>».</p><p class="text-align-full">На вопрос про то, каким видит будущее России спикер ответил, что гораздо важнее то, каким его хотят видеть сами молодые люди: «<i>Это ваше будущее. Мне важнее спросить, каким вы его видите. Не отдавайте никому свое будущее, стройте его сами. Мы лишь можем помогать в построении и проектировании вашего будущего</i>».</p><p class="text-align-full">В завершении встречи <b>Андрей Фурсенко</b> рассказал гостям Всемирного фестиваля молодежи о том, что сегодня интерес детей и родителей беспрецедентно высок, и как важно уделять внимание эрудиции и развивать широту взглядов для совершения научных открытий, так как наука — это в том числе искусство и полет мыслей, умение подойти к вопросу нестандартно и мыслить масштабно.</p>Министр образования и науки назвал три главных достижения российской науки за 2023 годhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2751/2024-01-19T15:40:49+04:002024-01-19T15:40:49+04:00Бизнес стал больше инвестировать в науку из-за геополитической ситуации и санкций. Многие технологии просто негде взять, поэтому приходится разрабатывать их в России. Об этом министр науки и высшего образования Валерий Фальков рассказал «Газете.Ru» в эксклюзивном интервью. Также министр объяснил, почему в стране помолодела наука, зачем нужны три вида магистратуры и каковы главные достижения российской науки в 2023 году.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Бизнес стал больше инвестировать в науку из-за геополитической ситуации и санкций. Многие технологии просто негде взять, поэтому приходится разрабатывать их в России. Об этом министр науки и высшего образования Валерий Фальков рассказал «Газете.Ru» в эксклюзивном интервью. Также министр объяснил, почему в стране помолодела наука, зачем нужны три вида магистратуры и каковы главные достижения российской науки в 2023 году.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/PxeAGeJ1APeAK5vRh1I2hLnXtMUfXJNU.jpg"
alt="Стипендия"/>
</div>
<p><b>— Валерий Николаевич, завершился 2023 год. Каким было финансирование российской науки в 2022-м и 2023 году, каким будет в 2024-м?</b></p><p>— В рамках государственной программы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации» государство тратит в год на гражданскую науку и высшее образование около 1 трлн 200 млрд рублей. В 2022 году это было 1 трлн 135 миллиардов, в 2023-м году — 1 трлн 276 миллиардов, в 2024-м будет 1 трлн 380 миллиардов.</p><p>Это финансирование покрывает всю сферу исследований и высшее образование.</p><p>Внутри самой программы есть специализированный проект, который называется нацпроект «Наука и университеты». В 2023-м году на него было затрачено 143 миллиарда, в 2024-м будет 160 миллиардов.</p><p>Львиная доля всех этих расходов администрируется нашим <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/minobrnauki_rossii.shtml">Министерством науки и высшего образования</a>. Это более 50%. Но кроме нас есть еще другие ведомства: <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/minpromtorg.shtml">Минпромторг</a>, Минздрав, Минсельхоз, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/kurchatovskii_institut.shtml">Курчатовский институт</a>, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/rosatom.shtml">Росатом</a>, — вплоть до Министерства строительства, — они тоже имеют определенные расходы на науку, и помещены в эту программу.</p><p><b>— Расходы на фундаментальную науку в 2024-м году уменьшатся?</b></p><p>— Увеличатся. Если в этом году мы тратили на фундаментальные исследования 244 миллиарда, в 2024-м на нее выделен 261 миллиард рублей.</p><p><b>— Почему растут расходы на фундаментальную науку, ведь государство сделало ставку на прикладные исследования, от науки ждут конкретных продуктов?</b></p><p>— Фундаментальная наука — это наша сильная сторона. К сожалению, пока слабой стороной остается внедрение, переход от идеи к технологиям конкретным, продуктам или сервисам. И вот здесь сегодня основная сфера приложения наших усилий, поскольку действительно от нас ждут конкретных результатов в части, касающейся внедрения. Но без фундаментальной науки не будет и прикладной.</p><p><b>— Каков процент финансирования российской науки бизнесом? Удается ли привлечь коммерческие структуры к этом процессу?</b></p><p>— Ситуация сейчас начинает меняться. Наши университеты, институты чувствуют колоссальный интерес к научным разработкам со стороны бизнеса. Это во многом связано с геополитическими вызовами, санкциями. Многие технологии просто невозможно нигде взять, надо разработать их внутри страны. Поэтому сегодня, конечно, прекрасная возможность для наших университетов выйти на совершенно другой уровень развития.</p><p>Фундаментальные исследования, как и прежде, финансирует государство. Общий вклад денег бизнесом остается пока на уровне 30-35%. Государство дает 65-70%. Это, конечно, отличает Россию от других технологически развитых стран, где бизнес вносит гораздо больший вклад в финансирование науки.</p><p>Но, скорее всего, в 2024 — 2025 годах будет прирост инвестиций в науку со стороны бизнеса. Мы это уже ощущаем. Например, вузы-участники федерального проекта «Передовые инженерные школы». Объем федерального финансирования этих школ, вошедших в программу по итогам декабрьского отбора, составит 4,290 млрд рублей. И, при сопоставлении бюджетных денег с привлеченными инвестициями от индустриальных партнеров, получается, что на каждый рубль из федерального бюджета вновь созданные передовые инженерные школы в 2024 году привлекут более 1,72 руб. внебюджетных инвестиций.</p><p><b>— Это существенное достижение. Теперь будете добиваться такого же результата в целом по системе?</b></p><p>— Да, это наша цель. Мы чувствуем подвижку в государственной программе по развитию вузов «Приоритет 2030», где тоже количество софинансирования проектов увеличивается. В некоторых направлениях даже есть опережающий спрос. Но, как вы понимаете, бизнес готов платить за относительно зрелые разработки, потому что ему надо очень оперативно это внедрять, с тем чтобы либо компенсировать недостающие элементы сложных технических систем, либо усовершенствовать действующие технологии. Над этим и работаем сейчас.</p><p>За девять месяцев 2023 года участники программы «Приоритет-2030» показали значительный рост привлечения внебюджетных средств. Так, более 1 млрд руб. привлекли 11 университетов.</p><p>Например, первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова за 2023 год уже привлек инвестиции в размере более 2 млрд руб., что составляет более 4 руб. на каждый вложенный государством рубль. Казанский (приволжский) федеральный университет привлек на реализацию своей программы развития более 1,53 млрд руб. Это соответствует 1,6 руб. на 1 руб. государственных инвестиций. <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/sankt-peterburgskii_morskoi_tehnicheskii_gosuniversitet.shtml">Санкт-Петербургский государственный морской технический университет</a> добился софинансирования в размере 1,3 млрд рублей, что составило 2,8 внебюджетных руб. на 1 руб. из бюджета. И этот список можно продолжать.</p><p><b>— Как меняется портрет человека, который решил связать себя с научными исследованиями? Кто сейчас идет в науку?</b></p><p>— Российская наука молодеет. Статистически молодым ученым у нас считался человек до 39 лет. И мы видим, что по этой когорте у нас, начиная с 2010 года, идет существенный рост. За период с 2010 по 2022 год доля молодых ученых в возрасте до 39 лет увеличилась с 35,5% до 44,1%. При этом очень важно, что у нас наконец-то в 2022 году выросла численность молодых ученых и в возрасте до 30 лет. Все предыдущие годы когорта до 39 лет росла, а до 30 лет снижалась.</p><p><b>— То есть, выпускники вузов у нас неохотно шли в науку?</b></p><p>— Их количество уменьшалось. В 2022 году мы впервые переломили этот тренд. Кроме того, в прошлом году впервые увеличилась общая численность персонала, занятого исследованиями и разработками. По этому параметру мы сейчас находимся на шестом месте в мире.</p><p><b>— А кто занимает первые пять?</b></p><p>— На первом месте находится <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/kitaiskaya_narodnaya_respublika.shtml">Китай</a>, потом — <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/yaponiya.shtml">Япония</a>, далее следуют <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/soedinennye_shtaty_ameriki.shtml">США</a>, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/respublika_koreya.shtml">Южная Корея</a> и <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/germaniya.shtml">Германия</a>. В прошлом году мы впервые подросли больше чем на 7 168 человек в сравнении с 2021 годом. И сегодня общее число исследователей составляет 669 тысяч 870 человек.</p><p><b>— Это много или мало?</b></p><p>— Все познается в сравнении. С Южной Кореей и Германией у нас разница в десятки тысяч. Мы вполне можем с ними конкурировать и ставим себе такую задачу, безусловно.</p><p><b>— Что, с вашей точки зрения, помогло переломить тренд на снижение количества молодых ученых в </b><a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/rossiya.shtml"><b>России</b></a><b>?</b></p><p>— Это системные меры государства. На протяжении нескольких лет последовательно шла популяризация научной деятельности. С другой стороны, были разработаны меры для привлечения молодежи в науку, мы создали много молодежных лабораторий.</p><p>Сильно «сыграла» в этом отношении программа, при которой ведущие ученые из-за рубежа и России приезжают в российские регионы, создают большие коллективы, руководят ими, и получат на это мегагрант — от 15 до 100 млн руб. в год. Программа реализуется с 2010 года. Раньше, когда 30 млн были примерно равны $1 млн, давалось 90 млн рублей на три года. А сейчас мы по поручению президента эту программу перезапустили, и продлили ее на пять лет.</p><p><b>— Сумма мегагранта выросла?</b></p><p>— Да и существенно. Теперь можно получать мегагрант на пять лет. Сумма гранта ежегодная — 100 млн, соответственно за пять лет — 500 млн. Там есть три линейки грантов: 500 млн, — это самые большие. Есть средние — по 50 млн в год на три года, и есть маленькие гранты для молодых ученых — по 15 млн в год.</p><p>В 2024 году будет очередной отбор. Новая документация уже готова.</p><p><b>— Уезжают ли молодые ученые из страны? Есть ли цифры, сколько уехало специалистов за 2022-2023 год?</b></p><p>— Уезжают и молодые, немолодые, и не только из России. Вопрос борьбы за таланты актуален для всех без исключения стран, поэтому в этом смысле всегда существует миграция. В том числе и из Японии, Южной Кореи, Германии, Китая. Россия в этом случае не исключение.</p><p>И тут очень важно отличать временную мобильность от переезда на другое постоянное место жительства.</p><p><b>— По разным оценкам специалистов </b><a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/ran.shtml"><b>РАН</b></a><b> из России за последние пять лет уехало от 50 до 75 тысяч ученых. Это правильные цифры?</b></p><p>— Мы дважды заказывали специальное исследование, чтобы подтвердить или опровергнуть эти цифры в <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/vshe.shtml">Высшей школе экономики</a>, у <a href="https://www.gazeta.ru/tags/person/leonid_gohberg.shtml">Леонида Гохберга</a>, директора Института статистических исследований. Эти цифры не подтверждаются.</p><p>Мы проанализировали сотни университетов и институтов. И второй год подряд ведем большую работу над тем, чтобы отделить зерна от плевел, четко понять, кто просто перемещается в другую лабораторию на время, а кто уезжает на постоянное место жительства в другую страну, не думая возвращаться.</p><p>Конечно, эта проблема существует. Российским специалистам предлагают более выгодные условия, в самых разных странах — как дружественных, так и недружественных. Но, все же, количество переездов не измеряется теми цифрами, которые приводят коллеги.</p><p>И тут надо еще понимать, что у нас мобильность же не только исходящая, но и входящая. К нам тоже приезжают коллеги из других стран, в том числе имеющие ученые звания.</p><p><b>— Откуда в основном приезжают?</b></p><p>— Из СНГ, из Юго-Восточной Азии, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/indiya.shtml">Индии</a>.</p><p><b>— Кстати, а программа мегагрантов, которые возглавляют успешные зарубежные ученые, пострадала из-за геополитической обстановки?</b></p><p>— Для нас показательным был девятый конкурс мегагрантов, который прошел в минувшем году. И его результаты говорят о том, что иностранным коллегам интересно работать с нами в разных областях наук независимо ни от чего.</p><p>Так, на девятый конкурс мегагрантов поступило 293 заявки от ведущих ученых из 44 стран мира. Победителями стали ведущие ученые из 18 стран: 21 зарубежный ученый, четверо ученых из России, а также пять соотечественников, проживающих за рубежом. Помимо России, это Индия, Китай, Корея, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/serbiya.shtml">Сербия</a>, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/gretsiya.shtml">Греция</a>, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/frantsiya.shtml">Франция</a>, Германия, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/geo/velikobritaniya.shtml">Соединенное Королевство</a>, США и другие страны.</p><p><b>— Что вы думаете о существующей концепции магистратуры, будет ли она меняться?</b></p><p>— Да, мы хотим серьезно преобразовать магистратуру. Сегодня идет речь о нескольких ее видах. Первый вид — магистратура профессиональная, которую надо создавать с работодателем. По источникам финансирования такие магистерские программы должны софинансироваться одновременно государством и бизнесом. Задача такой магистратуры — углубленные профессиональные знания после того, как у тебя уже есть высшее образование.</p><p>Второй вид магистратуры — исследовательская. Здесь заказчиком должно быть государство, человека должны готовить к профессии ученого.</p><p>Есть сегодня еще идея управленческой магистратуры. Туда можно будет принимать студентов после получения любой специальности. Если вы руководите крупным предприятием или возглавляете орган публичной власти, неважно химик, физик вы или биолог, — вам нужны управленческие навыки. Аналог — бизнес-школа Master of Business Administration (МВА) — это же не что иное, как управленческая магистратура.</p><p><b>— По поводу профессиональной магистратуры есть уже договоренности с коммерческими компаниями?</b></p><p>— Конечно. Например, <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/mai.shtml">Московский авиационный институт</a> уже сегодня сотрудничает с <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/oak.shtml">Объединенной авиастроительной корпорацией</a>. У нас Томский государственный университет активно взаимодействует с <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/bank_rossii.shtml">Центробанком</a> по подготовке в финансово-экономической сфере. Они хорошо включились в этот процесс, потому что у нас при колоссальном количестве студентов финансово-экономического профиля, — их больше 600 тысяч в стране, — наблюдается дефицит кадров в этой отрасли. Нонсенс. Потому что много квази-образования, некачественного. Задача — максимально сблизить систему образования и рынок труда. Кстати говоря, мировой опыт свидетельствует, что в магистратуру лучше идти, имея уже практический опыт.</p><p><b>— Это как? После бакалавриата идти работать?</b></p><p>— Да, поступать в магистратуру не сразу после вуза. Сейчас студент после бакалавриата далеко не всегда идет в магистратуру за знаниями, часто он идет просто за дипломом. Потому что совокупность дипломов бакалавра и магистра делает завершенным цикл получения высшего образования. А нам нужно, чтобы магистратура выполняла другую роль. Она должна давать специализированные знания человеку именно в тот момент, когда он уже поработал и отдает себе отчет, чего ему не хватает. Год-два-три поработал, потом пришел в магистратуру и получил уже профессиональные углубленные знания.</p><p><b>— Правильно я понимаю, что магистратуры будут закрыты в слабых вузах, их в принципе будет меньше?</b></p><p>— По количеству мест, где она будет реализована, я думаю, да. Просто надо понимать, что сегодня она открыта практически во всех вузах. У нас есть данные о том, что при наличии 489 государственных вузов, 451 реализует программу магистратуры. Но ведь мы понимаем, что ряд университетов, где учат магистров, не имеют никаких к тому предпосылок.</p><p><b>— Теперь хочу спросить про аспирантуру. Удалось ли повысить процент защищенных диссертаций? Раньше это было всего 10% от всех аспирантов...</b></p><p>— В 2021 году начался большой новый эксперимент. Аспирантуру перестали рассматривать как третий уровень образования, когда ее окончание венчалось подготовкой диплома, и неважно, защитил ты диссертацию или нет. Сейчас мы вернулись к модели аспирантуры, где главным мерилом является подготовка диссертации.</p><p>Мы видим, что потихоньку стало расти количество защищенных диссертаций. По итогам 2022 года эффективность аспирантуры составила 12,9%. Это означает, что из общего количества аспирантов, а их больше 50 тысяч человек, после трех лет обучения защищаются примерно 13% на следующий год. Остальные могут защищаться на второй или третий год. Но есть установленный норматив, определяющий эффективность, — три года аспирантуры плюс год на защиту.</p><p>Поэтому я бы сказал, что процесс выздоровления пошел.</p><p><b>— Для чего люди идут в аспирантуру сейчас?</b></p><p>— Мотивы самые разные. Вообще в аспирантуру идут, по-хорошему, для того, чтобы заниматься исследовательской работой. Но она еще дает отсрочку от армии, не надо забывать и этот аспект. Для некоторых это просто повышение статуса.</p><p><b>— С вашей точки зрения, каково главное достижение российской науки в уходящем году?</b></p><p>— Мы очень гордимся тем, что ученые Института ядерной физики имени Будкера СО РАН сами разработали и изготовили для «Скифа» (Сибирский кольцевой источник фотонов — ускоритель) так называемый клистрон — мощный высокочастотный усилитель. Это часть установки класса мегасайенс. Он был единственным недостающим звеном в полном цикле производства линейных ускорителей электронов и позитронов высокой энергии в России. Раньше этот элемент изготавливали либо в Японии, либо в США, либо во Франции.</p><p>Второе — наш молодой ученый, представляющий МФТИ и «Сириус», <a href="https://www.gazeta.ru/tags/person/maksim_nikitin.shtml">Максим Никитин</a>, опубликовал статью, где описал новый фундаментальный механизм хранения информации ДНК. Это серьезное достижение.</p><p>Третье — ученые Института биомедицинской химии имени Ореховича запатентовали изобретение на основе нанопроводного биосенсора. Это детектор рака. С его помощью можно в течение 10 минут узнать, протекает ли в организме пациента злокачественный процесс или нет.</p><p>Это далеко неполный перечень достижений и многие из них финансируются в рамках нашей программы «Приоритет-2030». Она позволяет честно конкурировать разным вузам друг с другом, а ученым постоянно «быть в седле». Поэтому движение в нужном направлении есть.</p><p>Источник: <a href="https://gazeta-ru.turbopages.org/gazeta.ru/s/science/2024/01/10/18079693.shtml">Газета.ru</a></p>Президент РАН: «Стать главным штабом науки не только по статусу, но и на деле»http://youngscience.gov.ru/news/interview/2747/2024-01-25T17:35:04+04:002024-01-25T17:35:04+04:00Президент РАН Геннадий Красников рассказал о прорывных направлениях развития отечественной науки.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Президент РАН Геннадий Красников рассказал о прорывных направлениях развития отечественной науки.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/Ln3A75kzatN8OXS9SnIcpQznPAATO391.jpg"
alt="Стать главным штабом науки не только по статусу, но и на деле"/>
</div>
<p>Предстоящее в 2024 году 300-летие Российской академии наук включено в перечень памятных дат ЮНЕСКО. Статус мировой супердержавы нельзя обеспечить лишь каким-то одним направлением, поэтому нам необходим прорыв сразу в нескольких научных сферах. Например, в таких перспективных направлениях развития отечественной науки, бурный рост которых ожидается в самое ближайшее время, как исследование новых материалов, нейронных сетей. Последнее позволит обеспечить не только существенный рост экономики, но и кардинально изменить нашу жизнь. Об этом заявил в эксклюзивном интервью «Парламентской газете» президент Российской академии наук, академик РАН Геннадий Красников. </p><p><b>Нам нужны собственные технологии</b></p><p>- Геннадий Яковлевич, вы настойчиво повторяете, что наука должна помогать государству решать наиболее насущные задачи, стоящие перед страной и обществом. В свое время нобелевский лауреат Жорес Алферов, по словам депутата Госдумы Олега Смолина, говорил, что хотел бы видеть президентом Академии наук именно вас как человека, который сочетает в себе выдающегося ученого, организатора науки и прикладных разработок.</p><p>- Конечно, сегодня очень важно, чтобы фундаментальная наука работала в тесной связке с наукой прикладной. Огромное внешнее давление и санкции против России позволили по-новому взглянуть на необходимость разработки собственных технологий. Недаром в народе бытует поговорка: нет худа без добра. До начала специальной военной операции руководители ведомств, госкорпораций, представители российского бизнеса и топ-менеджеры высокотехнологичных компаний практиковали подход покупателя, который в любое время может зайти в магазин и приобрести все необходимое — от продуктов до бытовой техники и современных технологий.</p><p>К большому сожалению, в силу определенных обстоятельств были разорваны традиционные технологические цепочки — ведь в нашей стране фундаментальная, прикладная наука и производство, которое занималось внедрением научных результатов, ранее всегда были взаимосвязаны. В последние же годы и государство, и бизнес в основном отдавали предпочтения технологиям из-за рубежа. Взаимосвязи с научными институтами были минимальными.</p><p>Причем объективно, при покупках чего-то за рубежом отечественные компании фактически финансировали зарубежную науку, поскольку в каждой технологии заложен процент на научную составляющую. Сейчас эту ситуацию придется менять. И она уже меняется.</p><p>- Какие принципиально новые задачи стоят перед Академией наук?</p><p>- Одна из главных — решение приоритетных проблем развития государства. РАН — это стратегический и интеллектуальный ресурс России. Поэтому сейчас наша работа во многом подчинена укреплению научного и технологического суверенитета страны. Это постоянная тема в повестке заседаний президиума академии. Обсуждалась она и на общем собрании академии в декабре, где тематические отделения представили доклады по актуальным научным вопросам.</p><p><b>Непредвзятая экспертиза всех стратегических госпроектов</b></p><p>- О каких конкретно направлениях идет речь?</p><p>- Прежде всего, о развитии микроэлектронных, лазерных технологий, доверенного искусственного интеллекта (создания надежных и безопасных для человека систем с использованием технологий ИИ), об изменении климата, химических технологиях переработки критически важного минерального сырья для высокотехнологичной продукции, о биобезопасности и биомедицинских нейротехнологиях.</p><p>Еще одна наша задача — совершенствование научной экспертизы. Высокопрофессиональная, непредвзятая экспертиза, которая сегодня очень важна, позволит академии встроиться в процесс принятия государственных решений.</p><p>- Как вы это видите?</p><p>- Научная экспертиза должна стать неотъемлемой частью подготовки и реализации практически всех стратегических госпроектов — от дорожных карт по высокотехнологичным направлениям до региональных инициатив развития. Без нее невозможно обеспечить стратегическое лидерство страны. Ключевая роль Академии наук в экспертизе закреплена законодательно, и такую позицию поддерживают парламент и Правительство.</p><p>Сегодня на экспертизу поступают очень важные государственные проекты, что говорит о новой роли, новом восприятии академии. И конечно, о новых возможностях, которые появляются у науки в сложившейся ситуации.</p><p>Только за 2023 год мы выдали более 60 тысяч экспертных заключений — в полтора раза больше, чем годом ранее. В их числе дорожные карты по десяти важнейшим государственным высокотехнологичным проектам. И, к слову, количество отрицательных заключений увеличилось в три раза ввиду того, что Академия наук стала более требовательно подходить к своим заключениям. Наш приоритет — выстроить целостную национальную систему экспертизы.</p><p>- Но ведь она и раньше была закреплена за академией. Что сейчас изменилось?</p><p>- Функции экспертизы наполняются новым содержанием. Участие в оценке госпрограмм потребовало, чтобы Академия наук установила хорошие рабочие отношения со всеми ветвями власти.</p><p>Мы в постоянном контакте с Правительством, министерствами, ведомствами, Советом Федерации, Госдумой, Счетной палатой. Представители госорганов регулярно участвуют в заседаниях президиума РАН и 45 научных советов при нем, в формате которых ведется экспертиза дорожных карт по высокотехнологичным направлениям. Еще 109 научных советов действуют при тематических отделениях академии. Их площадка объединяет бизнес, науку, промышленность и позволяет рассмотреть любой вопрос в целом и во всех его аспектах. Так обеспечивается комплексный подход к подготовке заключений по госпроектам.</p><p><b>И публикации, и востребованность результатов</b></p><p>- Вы уже заметили изменения в отношении государства и делового сообщества к науке?</p><p>- Во-первых, государство оперативно и очень правильно отреагировало на сложившуюся ситуацию. Нашим ученым дан «зеленый свет», и наука, как фундаментальная, так и прикладная, стала получать существенную поддержку государства. РАН и академические институты призваны найти ответы на глобальные вызовы, вставшие перед Россией. Важнейшее направление нашей работы — формирование программы фундаментальных и поисковых исследований на основе современного понимания развития мировой науки и технологий.</p><p>Значимым событием для российских ученых в этом году явился старт конкурса «стомиллионников», крупных научных проектов, рассчитанных прежде всего на академические институты. Кроме того, впервые за 15 лет началось финансирование Шестой подпрограммы фундаментальных и поисковых исследований в интересах обороны и безопасности страны.</p><p>Во-вторых, меняется и отношение бизнеса к нашим ученым. В нынешних условиях российские высокотехнологичные компании проявляют заметный интерес к отечественной науке. Так, наши институты и Академия наук в целом плотно взаимодействуют со СБЕРом, РЖД, Объединенной химической компанией «УРАЛХИМ», ФосАгро. С ними и многими другими крупными компаниями РАН подписала соглашения о сотрудничестве.</p><p>- Среди новаций в управлении наукой отмечается появление новых критериев оценки труда ученых. Показатель публикационной активности довольно много критиковался. Вы считаете, что понятие востребованности научных результатов более эффективно?</p><p>- Публикационная активность была одним из ключевых для российской науки критериев в течение почти 10 лет. Недостаток его в том, что он не способствовал системному взаимодействию между учеными на всем пространстве страны. Критерий востребованности, над введением которого мы сегодня работаем, предполагает принципиально иной подход к оценке научных результатов.</p><p>Речь о том, чтобы те или иные наработки не повисали в воздухе, а были полезны другим исследователям и востребованы другими научными коллективами, компаниями или даже госорганами. Мы стремимся к тому, чтобы ученые получили возможность продолжать уже начатое исследование, если оно видится им полезным, или же применить его в совершенно другой сфере, чем оно применялось ранее.</p><p>Думаю, что введение такого критерия, который дополнит критерий публикационной активности, поможет восстановить технологические цепочки, кооперацию между институтами, а также между прикладной и фундаментальной наукой и приблизит нас к созданию единого целостного научного ландшафта.</p><p><b>Стать главным штабом науки не только по статусу, но и на деле</b></p><p>- Кстати, об интеграции научного потенциала страны… В 2022 году в Санкт-Петербурге открылось новое региональное отделение РАН. Сколь значимо оно для академического сообщества?</p><p>- Это одно из наиболее важных событий, вклад в консолидацию научных сил. Еще одним шагом интеграции стало создание в 2023 году в Ростове-на-Дону Ассоциации научных учреждений Юга России, объединившей ученых из новых субъектов РФ. Региональные отделения и центры РАН укрепляют научное пространство нашей страны.</p><p>- За академией законодательно закреплено научно-методическое руководство научными учреждениями. Насколько эффективно оно реализуется на практике?</p><p>- Надо признать, что существующий механизм не отвечает запросам времени. В ситуации, когда перед страной стоят масштабные вызовы, мы считаем, что Российская академия наук должна более глубоко планировать научно-исследовательскую работу как институтов, так и в стране в целом. То есть не только по статусу, но и по содержанию своей деятельности РАН должна стать главным штабом науки в России.</p><p>Сегодня мы оттачиваем инструмент научно-методического руководства, в частности, с НИЦ «Курчатовский институт» и готовим наши предложения по совершенствованию такой практики. Следующий шаг — это его оформление путем принятия постановления или же распоряжения Правительства.</p><p>Полагаем также, что Академия наук должна более активно участвовать в анализе возможностей наших институтов проводить те или иные исследования и по результатам этого анализа решать задачи, связанные с совершенствованием научной или приборной базы.</p><p>В частности, мы поставили вопрос об отмене системы категорийности, которая многим нашим институтам мешала развиваться и существенно сужала их возможности для модернизации научной и приборной базы.</p><p>Институты второй и третьей категории практически не могли рассчитывать на обновление оборудования, хотя по содержанию своей работы они зачастую занимались и занимаются актуальными для науки задачами. Сейчас мы достигли договоренности с Минобрнауки России об изменении этой системы с начала 2024 года.</p><p><b>Нейросети ждут закона</b></p><p>- Ядерный и космический проекты, освоение Севморпути, радиолокация и полупроводниковая «революция» обеспечили СССР место супердержавы, а решающую роль в них сыграла отечественная наука. Могут ли сегодня таким проектом стать исследования в области микроэлектроники?</p><p>- Микроэлектронная отрасль, безусловно, очень значима для достижения нашего научного и технологического суверенитета. И я рад сегодняшнему комплексному подходу государства к развитию отрасли. Например, госпрограмма развития предусматривает реализацию таких важных проектов, как электронное машиностроение, особо чистые материалы, развитие программного обеспечения — специального для проектирования интегральных микросхем.</p><p>Вместе с тем замечу, что статус мировой супердержавы не может обеспечиваться только одним направлением. Поэтому нам необходимо одновременно добиваться прорыва сразу в нескольких научных сферах.</p><p>К тому же многие крупные научные проекты взаимосвязаны. Например, развитие нейронных сетей позволяет существенно продвинуться во всех отраслях экономики и меняет нашу жизнь буквально на глазах. Генетические исследования актуальны не только для медицины и сельского хозяйства, но и других направлений. Однако поскольку спрогнозировать научную революцию в том или ином конкретном векторе сложно, то развитие фундаментальной науки идет, что называется, широким фронтом.</p><p>Особого внимания требуют сейчас такие перспективные направления, как развитие новых материалов, нейронных сетей, проведение геномных исследований, вопросы, связанные с изучением фундаментальных основ нашей Вселенной. Думаю, что бурный рост здесь стоит ожидать уже в самое ближайшее время. К слову, не стоит откладывать тщательную проработку законодательной базы для развития нейросетей, поскольку они уже широко применяются, в том числе в сфере обеспечения безопасности.</p><p><b>Авторитет не утрачен, однако нуждается в укреплении </b></p><p>- Мировой научно-технический прогресс во второй половине XX века, как отмечал американский ученый и нобелевский лауреат Джеймс Хекман, определялся соревнованием СССР и США. Можем ли мы мечтать, что в обозримом будущем отечественная наука вернет себе утраченный авторитет?</p><p>- Прежде всего не считаю авторитет российской науки утраченным. Сегодня мы сохраняем очень сильные позиции по целому ряду научных направлений, в том числе связанных с обороной и безопасностью нашего государства. У нас сильнейшая математическая школа — традиционно многие годы Россия здесь в числе мировых лидеров, есть большой задел по другим научным направлениям.</p><p>Более того, на международной арене наша наука и сегодня сохраняет особый статус. Так, предстоящее 300-летие Российской академии недавно было включено в перечень памятных дат ЮНЕСКО, что лишний раз подтверждает авторитет нашей науки, подчеркивает ее глобальную значимость.</p><p>Я рад и тому, что доверие к науке растет и в нашем обществе. Совсем недавно вице-премьер Дмитрий Чернышенко озвучил результаты свежего опроса ВЦИОМ — 65 процентов родителей в России хотят, чтобы их дети пошли в науку. Это говорит о возрождающемся престиже профессии ученого и востребованности научных исследований.</p><p>- Как может академия ответить на общественный запрос о получении новых знаний?</p><p>- Будем укреплять кадровый потенциал науки. От него зависит и ее авторитет. Этот ключевой вопрос приобрел особую актуальность в преддверии 300-летия РАН.</p><p>Когда Петр Первый создавал академию в 1724 году, он возложил на академиков ответственность подготовить себе достойную смену и воспитать новое поколение ученых. Они с этой задачей справились — появилась гимназия, университетское образование и, главное, стали формироваться собственные научные школы.</p><p>Как и 300 лет назад, будущее нашей науки и нашего государства напрямую зависит от передачи лучших традиций молодежи. От того, насколько талантливые, яркие и целеустремленные люди придут в науку и сумеют подключиться к решению общенациональных задач, зависит в целом преуспевание России. И конечно, для этого необходимы усилия государства и СМИ по популяризации науки, ее достижений и дальнейшему повышению престижа профессии ученого.</p><p>Источник:<a href="https://www.pnp.ru/social/akademiki-prizyvayut-zaranee-zakonodatelno-zalatat-dyry-v-neyrosetyakh.html"> Парламентская газета</a></p>Алексей Федоров: РНФ строит мост между наукой и обществомhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2753/2024-01-23T15:02:14+04:002024-01-23T15:02:14+04:00Квантовые технологии — это одновременно и реальные устройства, вроде лазера или транзистора, и проекты, существующие пока только в работах физиков-теоретиков. Однако стоит признать: за последние несколько лет мир квантов стал человечеству ближе. Квантовая наука внедряется в сферу машинного обучения, защиты информации, фармакологии, инвестиций, логистику и другие области. При поддержке гранта РНФ научная группа Российского квантового центра, возглавляемая Алексеем Федоровым, развивает два направления: квантовые коммуникации и квантовые вычисления. Ученые уже построили первый в России 16-кубитный компьютер и разрабатывают квантовые алгоритмы для решения сложнейших экономических и научных задач завтрашнего дня. О международной гонке по созданию квантового компьютера и о том, когда академические проекты выйдут из лабораторий и станут реальным подспорьем для бизнеса, читайте в интервью.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Квантовые технологии — это одновременно и реальные устройства, вроде лазера или транзистора, и проекты, существующие пока только в работах физиков-теоретиков. Однако стоит признать: за последние несколько лет мир квантов стал человечеству ближе. Квантовая наука внедряется в сферу машинного обучения, защиты информации, фармакологии, инвестиций, логистику и другие области. При поддержке гранта РНФ научная группа Российского квантового центра, возглавляемая Алексеем Федоровым, развивает два направления: квантовые коммуникации и квантовые вычисления. Ученые уже построили первый в России 16-кубитный компьютер и разрабатывают квантовые алгоритмы для решения сложнейших экономических и научных задач завтрашнего дня. О международной гонке по созданию квантового компьютера и о том, когда академические проекты выйдут из лабораторий и станут реальным подспорьем для бизнеса, читайте в интервью.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/JUGCFfeAAH6AaS3PHdvzOWAGQIbXhbNE.jpg"
alt="Алексей Федоров: РНФ строит мост между наукой и обществом"/>
</div>
<p class="text-align-full"><b>- Что представляют собой квантовые технологии?</b></p><p class="text-align-full">Речь идет об управлении свойствами микроскопических квантовых объектов для достижения той или иной задачи. Квантовые технологии — это направление, которое приобрело окончательные черты в последние 10–15 лет. Их развитие принято делить на две волны. Первая стартовала в начале XX века, после возникновения квантовой физики и механики. Тогда ученые пытались решить, казалось бы, частные проблемы классической физики, но способ, который они выбрали в качестве решения всех проблем, потребовал введения концепции кванта. Описывая тепловое излучение, немецкий физик Макс Планк допустил, что испускающие лучи атомы отдают энергию не сплошным потоком, а маленькими неделимыми порциями. Ученый назвал их «квантами энергии». И эта гипотеза имела далеко идущие последствия: фактически изменилось понимание всей картины мира, поменялся облик современной науки. Яркие квантовые технологии первой волны — это лазеры и транзисторы.</p><p class="text-align-full">Вторая волна оформилась за последние десять лет. Ее суть — в переходе к управлению отдельными квантовым системами: фотонами, электронами, атомами. Если взять чуть более сложную квантовую систему — скажем, молекулу, — то мы можем управлять параметрами, которые нас интересуют. И оказалось, что такой беспрецедентно новый уровень контроля открывает широкие возможности. Например, можно построить компьютер, способный решать задачи, недоступные для самых мощных современных компьютеров на полупроводниковой архитектуре. В целом ко второй волне относят квантовые вычисления, квантовую сенсорику и квантовые коммуникации.</p><p class="text-align-full"> <b>- Чем вызван такой интерес?</b></p><p class="text-align-full">Сегодня все серьезные индустрии сталкиваются со сложными вычислительными задачами по оптимизации в сфере логистики, финансов, инвестиций, нефте- и газодобычи, защиты данных и многих других отраслях. Решив их, квантовый компьютер может дать бизнесу определенное превосходство. Огромное количество задач есть и в стратегически важных областях, например, в атомной отрасли. Не случайно «Росатом» подписал с Правительством России соглашение о развитии квантовых вычислений в стране. Поэтому в первую очередь следует говорить об экономическом преимуществе, которое получит страна, создавшая квантовый компьютер.</p><p class="text-align-full"><b>- Сегодня идет международная гонка по созданию квантовых компьютеров. Какое место занимают в ней ваши исследования?</b></p><p class="text-align-full">Это сложный вопрос. Лидерами направления являются США и Китай. Дело в том, что крупные программы поддержки стартовали в этих странах значительно раньше. Например, еще в 2008 году Китай запустил программу «Тысяча талантов» для привлечения ученых. В России этот процесс тоже идет, но не столь масштабно. Например, я работаю в Российском квантовом центре — частном институте на площадке «Сколково». Он создан во многом благодаря тому, что отечественные ученые, работающие в зарубежных институтах, захотели создать научные группы в нашей стране. Пока у нас речь идет о десятках научных коллективов, а не о сотнях и тысячах. На новый уровень развитие квантовых вычислений вышло в 2020 году, когда начались работы по «дорожной карте»*.</p><p class="text-align-full">Сравнивать можно и абсолютные значения, например, количество кубитов, которым характеризуются квантовые компьютеры. Хотя это не совсем корректный, но все же один из главных ориентиров. Наиболее мощный квантовый компьютер России — 16-кубитный, а в мире это компьютеры из 30, 40, 50 и 100 кубитов. Отставание имеется, но есть и очень хорошая динамика.</p><p class="text-align-full">В отдельных направлениях мы первыми в мире получаем результаты и на нас ориентируются зарубежные коллеги. <a href="https://www.rscf.ru/project/22-71-41014/">При поддержке РНФ</a> мой коллега Евгений Киктенко исследует кудиты — многоуровневые системы. В отличие от кубитов, они способны одновременно находиться в более чем двух состояниях.</p><p class="text-align-full">Еще один грант РНФ посвящен квантовым алгоритмам — способам решать полезные задачи с помощью квантовых компьютеров. Здесь также найдены конкурентоспособные решения. Например, мы первыми ускорили сборку генома — одну из самых трудозатратных и долгих частей расшифровки ДНК. Еще мы придумали архитектуру на основе квантового машинного обучения для генерации молекул с заданными лекарственными свойствами. То есть точечно мы предлагаем новые решения, но для того чтобы полноценно конкурировать с лидерами, нужна неустанная работа и постоянная поддержка. «Дорожная карта» пролонгирована до 2030 года. Это серьезный горизонт, на который можно планировать дальнейшее развитие и сокращение отставания.</p><p class="text-align-full"><b>- Это отставание критическое?</b></p><p class="text-align-full">Нет, оно не выглядит критическим. В отдельных направлениях есть план по его преодолению, с другими областями чуть сложнее ввиду большей зависимости от оборудования. Главное, что мы не отстаем идейно. Наше очень серьезное конкурентное преимущество — это люди. В группе есть сильные студенты, активные аспиранты. Мы видим самоотдачу, высокую мотивацию и блестящие знания. Это то внутреннее топливо, за счет которого мы можем двигаться и сокращать отставание, предлагая оригинальные решения.</p><p class="text-align-full"><b>- Сколько человек в России занимается созданием квантового компьютера?</b></p><p class="text-align-full">Коллеги как-то подсчитали, что в квантовый проект в стране вовлечено около тысячи человек. Это ученые Российского квантового центра, а также сотрудники институтов-исполнителей в рамках «дорожной карты».</p><p class="text-align-full"><b>- Главный вызов, стоящий перед этой тысячей, — поиск полезных приложений для квантового компьютера и квантовых алгоритмов. Что сделано в этом направлении?</b></p><p class="text-align-full">Самый важный рубеж, которого сейчас все ждут, — внедрение квантовых вычислений в решение прикладных экономических задач. Результат, который получат научное сообщество и «Росатом», станет достоянием всей страны: квантовым компьютером при помощи специальной платформы смогут пользоваться представители академической среды и бизнеса. Причем для решения своих вопросов компаниям достаточно будет купить удаленный доступ к компьютеру. </p><p class="text-align-full"><b>- Уже есть понимание, когда удастся перешагнуть этот рубеж?</b></p><p class="text-align-full">Думаю, что первые примеры решения насущных экономических задач мы увидим через три-четыре года. Масштабное же внедрение квантовых вычислений, которые бизнес адаптирует под свои цели, можно ждать через 7–10 лет. Но это не значит, что сейчас ничего не происходит, а мы сидим и ждем появления квантового компьютера. Сегодня ученые создают алгоритмы, которые будут запускаться на машинах будущих поколений. Мы активно работаем над тем, чтобы понимать, какие именно задачи будут востребованы и какую пользу они принесут.</p><p class="text-align-full"> <b>- Про какие направления идет речь?</b></p><p class="text-align-full">Глобально можно выделить четыре сферы. Первая — оптимизация. Это класс задач, где есть много возможных вариантов решения, а вам следует выбрать оптимальный. Например, вам нужно встретиться с большим количеством людей в строго определенное время. Да, для одного человека нетрудно составить наилучшее расписание, а теперь представьте, что тысяче курьеров в Москве нужно доставить грузы в разное время по разным адресам. Чем быстрее и качественнее будет принято решение, тем больше заработает компания.</p><p class="text-align-full">Вторая сфера — моделирование сложных квантовых систем. Например, в фармакологии новых материалов для того, чтобы понимать лекарственные свойства молекул, нужно точно знать их параметры. Третье направление — ускорение машинного обучения. Четвертое связано с безопасностью: квантовый компьютер может ускорить решение вопросов, связанных с кибернетикой и криптоанализом. Появление квантовых компьютеров потребует от нас пересмотра методов защиты информации и перехода на другие алгоритмы и технологические решения.</p><p class="text-align-full">-<b> Какова востребованность квантовых вычислений в России? Кто в них заинтересован больше всего?</b></p><p class="text-align-full">Востребованность высокая. Причем представители индустрий не просто проявляют заинтересованность — они активно вовлечены в создание и развитие квантовых вычислений. Про атомную отрасль я уже говорил. Финансовый сектор — еще одна сфера. Здесь я отдельно отметил бы основного партнера РКЦ, «Газпромбанк». Уже в 2016 году банк тестировал первую в России линию защищенной квантовой связи. Сегодня он внедряет квантовые технологии для решения сложных вычислительных задач в сфере инвестиционных портфелей, в области обработки данных, для защиты информации. Интересуются квантовыми технологиями и нефтегазовые предприятия.</p><p class="text-align-full">Уверен, что у России есть определенные географические преимущества, которые делают применение квантовых компьютеров оправданным при решении некоторых задач. Например, если страна небольшая, то оптимизация логистики хотя и приведет к экономическим эффекту, но не очень существенному. У нас же ускорение или улучшение процессов всего на несколько процентов даст определенный экономический эффект уже за счет масштаба страны.</p><p class="text-align-full">- <b>Кто выступает драйвером развития квантовых технологий — наука или бизнес?</b></p><p class="text-align-full">Это процесс взаимного опыления. Ученые предлагают идеи, а коллеги говорят: «Нет, нам нужнее то и то». Происходит длительный, но крайне важный итерационный процесс, в рамках которого мы более точно ставим задачи. В результате, когда появится «железо», будет понятно, для чего его использовать. Мы тесно работаем с коллегами, занимающимся экспериментальными платформами по квантовым вычислениям. Заготовлен пул тестовых задач: в момент появления квантового компьютера наши партнеры могут запустить их и мгновенно получить результаты. Поэтому ученые активно работают и видят заинтересованность индустрии и страны в целом. Это очень важно.</p><p class="text-align-full">- <b>Удается ли вам достигать баланса между академической свободой и большой коммерческой целью, необходимого для прогресса в квантовых исследованиях?</b></p><p class="text-align-full">Это сложно достижимый баланс. Пока нам удается его сохранять. У нас сохраняется дух академической свободы и при этом есть ориентированность на конкретный результат. Этот мягкий баланс можно достичь, если привлекать два типа людей: ориентированных на практику и на свободное творчество. Когда удается свести вместе разные форматы, получаются удивительные вещи.</p><p class="text-align-full">Приведу пример. В конце прошлого года коллеги из Китая заявили, что они совершили прорыв с квантовой алгоритмической точки зрения. Мы с коллегами из Сбера начали анализировать их работу. Таким образом удалось соединить абстрактные академические исследования и конкретную бизнес-проблему. Когда эти вещи так удачно сошлись, появился очень интересный результат.</p><p class="text-align-full">Мы детально изучили предложенный алгоритм и обнаружили подводные камни, препятствующие его реализации. Российская команда стала первой в мире, которая опубликовала подобный отчет. И сейчас выходят статьи западных и восточных коллег, где они ссылаются на нашу работу.</p><p class="text-align-full">Думаю, путь к достижению практического квантового превосходства лежит через такое объединение разных людей и разных команд вокруг интересных вопросов. Чем больше точек соприкосновения, тем лучше.</p><p class="text-align-full"><b>- В предыдущих интервью вы говорили, что широкая цель науки — не просто добывание знаний, а демонстрация полезности знаний. Какую пользу могут принести ваши исследования? В каких сферах?</b></p><p class="text-align-full">Мы рассчитываем, что благодаря нашему вкладу квантовый компьютер станет полезным инструментом для страны в целом, а не только предметом интересов узкого круга ученых и профессионалов. Здесь уместно провести параллель с атомной отраслью. Изначально она преследовала вполне определенную цель — обеспечить безопасность государства. Но сегодня благодаря атомщикам в нашу повседневную жизнь внедрено огромное количество технологий, которые стали предметом гордости всей России. Надеюсь, что с квантовым компьютером произойдет нечто подобное.</p><p class="text-align-full">С одной стороны, он станет инструментом решения сложнейших научных задач, поможет людям понять устройство Вселенной и оказаться в некой точке, где мы никогда не сможем побывать. Например, смоделировать черные дыры, раннюю Вселенную или квантовую гравитацию. С другой стороны, компьютер ускорит работу цифровых сервисов, усовершенствует оптимизацию различных процессов в масштабах страны, ускорит обработку данных, сделает искусственный интеллект еще сильнее. И тем самым квантовые технологии перейдут рубеж, превратившись из способа познания в полезный инструмент.</p><p class="text-align-full">При поддержке грантов РНФ, а также в рамках «дорожной карты» мы проводим исследования, применяя квантовый компьютер для разных задач. При этом фокус был и остается на оптимизации. Например, совершенствуем телекоммуникационные процессы и работаем в сфере квантовой химии, то есть моделируем химические соединения. Одно время мы сотрудничали с крупными автомобильными компаниями, стремясь понять, как квантовый компьютер может моделировать новый тип аккумуляторных батарей для электромобилей. Плюс изучаем сферу машинного обучения: пытаемся понять как ускорить решение задач классификации и кластеризации данных.</p><p class="text-align-full">- <b>А что станет с классическими компьютерами после появления квантовых? И могут ли сравниться с квантовыми устройствами так называемые суперкомпьютеры — машины с огромной вычислительной мощностью?</b></p><p class="text-align-full">Классическая физика — это прочный фундамент. Что строить на нем — это уже вопрос квантовой физики. Квантовый компьютер не заменит классический. Он улучшит его возможности для решения определенного класса математических задач. В данном случае уместно провести аналогию с классическим и графическим процессорами. Когда мы захотели играть на компьютере, то не выбросили классические процессоры, а просто дополнили их графическими. То же происходит и сегодня. Ученые дополнили существующие процессоры квантовыми, чтобы ускорить решение определенных классов математических задач, которые плохо поддаются классическим устройствам.</p><p class="text-align-full">Что касается сравнения квантового компьютера с суперкомпьютером. Есть понятие квантового превосходства, под которым понимают возможность квантового компьютера решить какую-то задачу значительно быстрее, чем классический. Сейчас речь идет о сравнении 70-кубитного компьютера с суперкомпьютером, на котором запущен наилучший известный на сегодняшний день алгоритм решения той или иной задачи. Если первый находит решение за минуты, то классическому компьютеру могут потребоваться на это десятки лет. Так что рубеж в части тестовых испытаний уже преодолен. Сейчас важно конвертировать это в какую-то полезность и находить ответы на насущные вопросы.</p><p class="text-align-full"> - Каким вы видите будущее квантовых технологий?</p><p class="text-align-full">Квантовый компьютер позволит разгадать сложнейшие проблемы современной науки. Я убежден, что мы не просто строим квантовый компьютер, а в каком-то смысле продолжаем отвечать на вопрос, заданный американским физиком Чарльзом Беннетом: «Какие ограничения природа накладывает на возможности компьютеров?» Мы пытаемся понять, каким может быть самый мощный компьютер в рамках физических законов Вселенной. Это действительно амбициозная цель, о которой хочется думать, которую хочется решать. Может, Вселенная и есть этот единственный мощный вселенский квантовый компьютер? Может, нам удастся создать самый мощный компьютер из тех, что в принципе можно построить.</p><p class="text-align-full">- <b>Что вам дает поддержка Российского научного фонда?</b></p><p class="text-align-full">Гранты РНФ играют серьезную позитивную роль в моей научной карьере, а также в карьере моих коллег. Поддержка обеспечивает нас фундаментом для дальнейших прорывов. Первый грант РНФ, который я получил в 2019 году, помог создать в РКЦ собственную научную группу и сфокусироваться на взаимодействии квантовых алгоритмов и машинного обучения. А мой коллега Евгений Киктенко благодаря поддержке РНФ далеко продвинулся в области кудитов.</p><p class="text-align-full">Я рад принимать участие в мероприятиях Фонда. Они всегда прекрасно организованы и имеют цель, в которую я глубоко верю: о науке следует рассказывать широкой аудитории. Люди должны знать о том, куда двигаются ученые, каких результатов достигают. Российский научный Фонд строит этот мост между наукой и аудиторией. Это очень важная миссия.</p><p class="text-align-full">Мне хочется, чтобы таких примеров было больше и чтобы люди в России знали о ярких ученых, сильных институтах и достижениях, которыми страна может гордиться.</p><p class="text-align-full">* <i>Соглашение о развитии высокотехнологичной области «Квантовые вычисления», заключенное между Правительством РФ и госкорпорацией «Росатом» в 2019 году.</i></p><p class="text-align-full">Источник: <a href="https://rscf.ru/news/interview/fedorov-kvantanye/#">Пресс-служба РНФ</a></p>Вовлечение студентов в научную деятельность стало частью образовательной стратегии вузовhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2742/2023-12-26T12:30:53+04:002023-12-26T12:30:53+04:00Современная наука сегодня остро нуждается в притоке деятельной, амбициозной молодежи, способной генерировать смелые идеи и находить выход из нестандартных задач. Кузницей таких кадров должны стать университеты.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Современная наука сегодня остро нуждается в притоке деятельной, амбициозной молодежи, способной генерировать смелые идеи и находить выход из нестандартных задач. Кузницей таких кадров должны стать университеты.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/0fW5MbxuvBEiv9EwAS65Ao0AGfX9dVX9.jpg"
alt="Ученый"/>
</div>
<p>"Вовлечение студентов в научную деятельность - важная часть образовательной стратегии, - говорит проректор по стратегическому развитию МАИ, член <b>Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при президенте Российской Федерации по науке и образованию <a href="http://youngscience.gov.ru/sovet/personnel/shemyakov/">Александр Шемяков</a></b>. - Это необходимо для того, чтобы не только в теории, но и на практике формировалось понимание тех процессов в индустрии, с которыми предстоит работать будущим выпускникам".</p><p>Благодаря реализации госпрограмм, создаются все необходимые условия для развития вузовской науки. В частности, в нашей стране свою деятельность ведут передовые научные и научно-образовательные центры мирового уровня, в которых есть все необходимое для того, чтобы начинающие ученые могли заниматься актуальными исследованиями и разработками.</p><p>В научный процесс студенты и аспиранты вовлекаются еще на этапе обучения. Благодаря реализации нового образовательного подхода и активного сотрудничества вузов с реальным сектором экономики будущие ученые начинают работать над проектами, у которых есть заказчик в лице государства или бизнеса. Это позволяет применить полученные знания сразу на практике, пройти путь от идеи до создания реального прототипа, готового продукта или технологии.</p><p>Кроме того, участие вузов в научной жизни способствует тесному взаимодействию бизнеса и ученых. Такая синергия позволяет существенно сократить сроки внедрения инноваций, пройти путь от идеи до создания реального продукта быстрее.</p><p>Сегодня почти все значимые высшие учебные заведения нашей страны активно вовлечены в научную деятельность. В частности, Московский авиационный институт ориентирован на подготовку комплексных специалистов, обладающих не только базовыми инженерными знаниями, но и практическими навыками разработки и применения передовых технологий. "Еще во время учебы студенты получают первый опыт решения исследовательских задач, навыки построения междисциплинарной коммуникации и работы в проектных командах, ориентированных на конечный продукт или услугу", - говорит Александр Шемяков.</p><p>Являясь участником программы "Приоритет-2030", МАИ активно ведет научно-исследовательскую деятельность в области аэрокосмических технологий и ИТ. Так, в рамках стратегического проекта "Будущие аэрокосмические рынки-2050" в сотрудничестве с индустриальными партнерами вуз участвует в реализации всех крупнейших программ российской авиастроительной отрасли: SJ-100, МС-21 и других. Также молодые ученые заняты в разработке малых космических аппаратов, ракетных двигателей и ракет-носителей, занимаются формированием концепции и облика российской орбитальной станции.</p><blockquote><h3>Современные университеты становятся важным элементом научно-технологического прогресса, который переживает наша страна</h3></blockquote><p>"Стратегический проект МАИ "Аэромобильность" включает в себя выполнение комплексных работ и формирование услуг в области беспилотных авиационных систем (БАС) в интересах бизнес-заказчиков, - поясняет Александр Шемяков. - В числе проектов МАИ - БАС для сельского хозяйства "Агродрон" и "Агроскаут", система мониторинга периметра "Контур", беспилотный летательный аппарат-обходчик "Дефектоскоп", определяющий дефекты промышленного оборудования с помощью нейросетевых технологий, и другие. Также в рамках стратегического проекта МАИ развивает инфраструктуру собственного аэродрома Алферьево для проведения всех видов летных испытаний и экспериментов в области БАС".</p><p>Разработками для реального сектора экономики занимается и МИСиС. В прошлом году в университете была запущена "Платформа студенческого технологического предпринимательства НИТУ "МИСИС" - площадка, где студенты выполняют технологические заказы индустриальных партнеров, используя инфраструктуру и научно-исследовательскую базу вуза.</p><p>"В результате компании должны будут получить масштабируемые цифровые и инженерные решения с перспективой коммерциализации, а студенты - возможность выйти с востребованным продуктом на рынок, получить поддержку для доработки или помощь с поиском потенциальных инвесторов", - рассказывает первый проректор университета МИСиС Сергей Салихов.</p><p>В РНИМУ им. Н.И. Пирогова студенты, в частности, проводят исследования в области иммунологии. "Иммунология сегодня определяет вектор развития не только российской, но и мировой медицины, - говорит научный руководитель нейрокампуса РНИМУ, директор Федерального центра мозга и нейротехнологий ФМБА Всеволод Белоусов. - Также у нас достаточно много проектов, которые посвящены нейронаукам, нейротехнологиям. Здесь мы развиваем такие направления, как синтетические нейротехнологии. Также в Институте изучения старения Российского геронтологического научно-клинического центра РНИМУ зарождается несколько перспективных научных направлений. Коллеги собрали совершенно уникальную базу по долгожителям, имеется большой накопленный материал по исследованию этих людей. Я думаю, что его обработка и осмысление может привести к тому, что мы начнем понимать, почему кто-то живет дольше, а кто-то, наоборот, стареет и умирает быстрее".</p><p>Источник: <a href="https://rg.ru/2023/11/16/vyrasti-akademika.html">Российская газета</a></p>Лидеры России рассказали о научных интересах разных поколений своих семейhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2663/2023-08-11T15:52:46+04:002023-08-11T15:52:46+04:00Участники конкурса управленцев «Лидеры России» – флагманского проекта президентской платформы «Россия – страна возможностей», члены сообщества ученых «Искра» рассказали, почему интерес к науке в их семьях передается из поколения в поколение. Анатолий Каляев, Александр Петухов и Михаил Фомин благодарны основателям своих династий, которые заложили добрые традиции и личным примером увлекли родных наукой.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Участники конкурса управленцев «Лидеры России» – флагманского проекта президентской платформы «Россия – страна возможностей», члены сообщества ученых «Искра» рассказали, почему интерес к науке в их семьях передается из поколения в поколение. Анатолий Каляев, Александр Петухов и Михаил Фомин благодарны основателям своих династий, которые заложили добрые традиции и личным примером увлекли родных наукой.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/Fev03D7AEvJGCY7JzVgCrsGebPKpzopB.jpg"
alt="Лидеры России рассказали о научных интересах разных поколений своих семей"/>
</div>
<p>Победитель трека «Наука» третьего сезона конкурса управленцев «Лидеры России», член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте РФ по науке и образованию Анатолий Каляев продолжает дело своих отца и деда – академиков Российской академии наук. Он заведует лабораторией нейросетевых систем в НИИ многопроцессорных вычислительных систем им. А. В. Каляева Южного федерального университета. Занимается исследованиями в области высокопроизводительных и распределенных вычислительных и управляющих систем и систем технического зрения. Так, например, он вместе со своей командой разработал <a href="https://xn--d1achcanypala0j.xn--p1ai/tpost/lxvpd4yh71-uchastnik-liderov-rossii-anatolii-kalyae">технологию раннего обнаружения и идентификации беспилотных летательных аппаратов</a>, за что отмечен медалью РАН для молодых ученых.<br><br>Его дед Анатолий Васильевич Каляев, имя которого носит НИИ в ЮФУ, был академиком РАН, заслуженным деятелем науки и техники РСФСР. Под его руководством и при непосредственном участии в 1964 году разработана цифровая интегрирующая машина «Метеор-3» на ста параллельно работающих процессорах, одна из первых в мире.<br><br>Сын Анатолия Васильевича Игорь Каляев – также академик РАН, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки РФ, лауреат Государственной премии РФ в области науки и технологий – является научным руководителем направления в ЮФУ. Он занимается разработкой многопроцессорных вычислительных систем сверхвысокой производительности, высоконадежных многопроцессорных управляющих комплексов.<br><br>Доктор технических наук Анатолий Каляев вместе с супругой Диной, кандидатом технических наук (она занимается созданием систем мониторинга и автоматизированной обработки данных в Южном научном центре РАН) воспитывают дочь и надеются, что она продолжит научную династию.<br><br><i>«Я считаю, что интерес к науке передается личным примером. Если искренне любишь свое дело, то стараешься приобщить к нему родных. Мне будет приятно, если мои дети в будущем тоже займутся наукой, потому что это огромный простор для выбора интересных направлений самореализации», </i>– уверен Анатолий Каляев.<br><br>Победитель трека «Наука» и суперфиналист третьего сезона конкурса «Лидеры России», член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при Президенте РФ по науке и образованию Александр Петухов заведует лабораторией математических методов политического анализа и прогнозирования МГУ им. М.В. Ломоносова. Он занимается вопросами моделирования социально-политических процессов и когнитивной активности мозга человека с помощью физических методов. Так, например, с коллегами из Института прикладной физики РАН, ННГУ им. Н.И. Лобаческого и ПИМУ работает над созданием биоподобного искусственного интеллекта, который будет использоваться при диагностике заболеваний.<br><br>Александр Петухов сейчас готовится к защите диссертации на соискание ученой степени доктора физико-математических наук. В его семье уже несколько поколений ученых. Отец Юрий Васильевич, профессор, доктор физико-математических наук, работает в Институте прикладной физики РАН. Область его научных интересов – астрофизика и акустика, ряд эффектов в которой носит его имя.<br><br><i>«Очень интересная жизненная история у моего деда по материнской линии Александра Яковлевича Леонтьева. Он танкистом участвовал в Великой Отечественной войне, потерял руку и после Победы, будучи инвалидом, был директором колхоза и секретарем областного комитета КПСС в Псковской области. Затем переехал в Горький, защитил кандидатскую диссертацию и стал деканом экономического факультета сельскохозяйственного института»,</i> – рассказал Александр Петухов.<br><br>Кандидатом физико-математических наук является и его родной брат Михаил, он возглавляет отдел экономического планирования в крупной нефтедобывающей компании и тоже готовит материал для докторской диссертации. Еще один обладатель ученой степени в семье – дядя Владимир Александрович Леонтьев, кандидат экономических наук.<br><br><i>«В нашей семье к науке всегда относились с пиететом. Для нас процесс познания окружающего мира – не просто вид деятельности, а смысл существования. Я с детства хотел заниматься астрофизикой, также как отец, но жизнь привела в область изучения человека, а именно как он воспринимает и обрабатывает информацию. Думаю, все науки хороши, если делать свою работу от сердца и честно»,</i> – отметил Александр Петухов.<br><br>Победитель четвертого сезона конкурса «Лидеры России», начальник управления стратегического развития издательства «Наука», кандидат экономических наук Михаил Фомин занимается научной работой в сфере корпоративной отчетности и устойчивого развития корпораций, а в последнее время приступил к исследованиям в области наукометрии и формирования аналитических научных баз данных.<br><br>Интерес к науке в его семье заложил дед Борис Михайлович Нилов, доцент, кандидат исторических наук. Он много лет возглавлял кафедру и затем педагогический факультет Калининского (Тверского) государственного университета. Его дочь доцент, кандидат экономических наук Ольга Борисовна Фомина, мама Михаила, также работает в ТвГУ, на кафедре бухгалтерского учета.<br><br><i>«Из своего детства и юности я помню, как дедушка сосредоточился на исторических исследованиях педагогики региона, писал много статей по этой тематике, выпустил несколько монографий. Его рассказы, особенно в сфере обществознания, повлияли на мое становление как исследователя.</i> <i>В сфере научных интересов мамы – управленческий учет и международные стандарты финансовой отчетности. Именно по ее стопам я начал заниматься исследованиями в области экономических наук, у нас есть даже совместные научные статьи, </i>– рассказал Михаил Фомин. – <i>Конечно, семья оказывает огромное влияние на формирование ценностей и убеждений человека. В процессе взросления опыт старших и традиции передаются подрастающему поколению. В итоге еще в детском возрасте формируется ролевая модель успешных и занимающихся любимым делом родственников, изучающих новое и вносящих вклад в науку. Это служит источником вдохновения и образцом для подражания. Уже в более старшем возрасте эти ценности влияют на выбор дела жизни, помогают выстраивать успешную научную карьеру».</i><br><br>Научную династию продолжает и его родной брат Денис Фомин-Нилов, доцент, кандидат исторических наук. В течение девяти лет он возглавлял Государственный академический университет гуманитарных наук. В области его научных интересов – новейшая политическая история скандинавских стран. А их двоюродная сестра Светлана Нилова является кандидатом медицинских наук в области кардиологии.<br><br><i>«У меня есть дочь и сын. Постараюсь дать им хорошее образование, также как мои родители дали такую возможность мне. Конечно, я хотел бы, чтобы дети тоже выбрали научную карьерную траекторию, но это должен быть их самостоятельный выбор. Самое главное, чтобы они были счастливы»,</i> – считает Михаил Фомин.<br><br>Конкурс управленцев «Лидеры России» проводится с 2017 года по поручению Президента Российской Федерации. В апреле 2023 года стартовал пятый сезон проекта. За все время на участие в конкурсе подано более одного миллиона заявок из 150 стран мира.<br></p><p>Источник: <a href="https://xn--d1achcanypala0j.xn--p1ai/tpost/v1u20vcgf1-lideri-rossii-rasskazali-o-nauchnih-inte">Лидеры России</a></p>«Нельзя требовать от ученых, чтобы они были похожи на всех других»http://youngscience.gov.ru/news/interview/2614/2023-04-17T13:00:13+04:002023-04-17T13:00:13+04:00Физик Юрий Оганесян — о новых сверхтяжелых элементах, пределах периодической таблицы и предназначении научного работника
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Физик Юрий Оганесян — о новых сверхтяжелых элементах, пределах периодической таблицы и предназначении научного работника
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/A8B59h1lHKcGnsAdshwAOoaKZAntJIc7.jpg"
alt="Интервью"/>
</div>
<p>Российские ученые работают над получением новых элементов периодической таблицы, однако какими свойствами они будут обладать, пока можно только предположить. Практическая польза этих открытий заключается прежде всего в том, что такие исследования подтягивают за собой новые технологии. Об этом, а также о международном сотрудничестве в период сложных политических отношений и взаимодействии с учеными других стран, «Известиям» в день своего 90-летия рассказал научный руководитель лаборатории ядерных реакций Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) академик РАН Юрий Оганесян.</p><p></p><h2><b>«Любое открытие требует неординарных средств»</b></h2><p><b>—</b> <b>Юрий Цолакович, достижим ли предел таблицы Менделеева? И если да, как скоро мы к нему приблизимся?</b></p><p>— Таблица была создана самим Менделеевым по тем элементам, которые были известны в то время, их было 63. Заслуга Дмитрия Ивановича заключается в том, что он нашел закономерности в химических свойствах этих элементов, которые можно было представить в виде таблицы. Искал он в общем-то не элементы, а кирпичики мироздания, как буквы алфавита. Те кирпичики, которые лежат в основе окружающего нас материального мира.</p><p>Когда он нашел закономерность в виде периодического повторения химических свойств элементов, говорят, расстроился, потому что буквы алфавита не должны быть похожи друг на друга. Он понял сразу, что элементы (атомы) сами имеют сложную структуру. И для того чтобы добраться до кирпичиков, надо копать глубже. Менделеев отставил на время это занятие и начал искать некую среду (эфир), ответственную за сотворение мира. Понимая сложную структуру элементов, он допускал, что таблица может меняться, а периодический закон, полагал, останется неизменным.</p><p><b>— И как она изменилась?</b></p><p>—На ваш вопрос — сколько вообще может быть элементов — сегодня отвечает другая наука, которая называется «квантовая электродинамика». Согласно теории, число элементов может дойти до 173, может быть, до 174.</p><p>Мы получили 118-й элемент, и серьезно думаем пойти дальше на 120-й, но до 170-го еще очень большая дистанции. Однако любая теория требует экспериментального подтверждения. Лично я думаю, что мы не дойдем до этого предела. Потому что ядро атома закончит свое существование раньше. И тогда ядерная физика будет ответственна за то, что кончились элементы.</p><p><b>— Если вернуться к 118-му элементу оганесону. Он пока считается последним. Когда мы услышим о 119-м?</b></p><p>—Естественно, делая 118-й, мы думаем о последующих элементах, но даются они очень тяжело. И несмотря на то что была открыта целая плеяда так называемых сверхтяжелых элементов, теперь уже предшественников 119-го и 120-го, продвижение вперед потребовало создания новой лаборатории. Мы начали заниматься этой лабораторией в 2012 году. Ее основная часть уже создана, это фабрика сверхтяжелых элементов. Там мы будем пытаться получить 119-й и 120-й элементы. Сложная работа, требует серьезной технической подготовки, но потихонечку идет. Далее идут вопросы, на которые теоретики дают разные ответы, экспериментаторы же пока в ожидании. Они заняты своей вечной подготовкой.</p><p>Один из интригующих вопросов — сохранится ли периодичность у самых тяжелых элементов? Будут ли они вписываться в существующую таблицу? Есть разные суждения, но, по-видимому, таблица действительно будет меняться. Существует несколько сценариев этих изменений. Какой из них близок к реальному — дело будущего. Синтезировать новые элементы один за другим и увидеть это в эксперименте не скоро получится. Другое дело, и это вторая часть нашей программы, в недавно открытых сверхтяжелых элементах это уже, быть может, проявляется. Здесь тоже непросто, но синтез новых изотопов сверхтяжелых элементов и изучение их физических и химических свойств — реальное дело.</p><p>Особенно на фабрике. Уже начали повторение своих же химических экспериментов с элементом 112, сейчас буксуем на 114-м. Еще впереди 115-й, 116-й, 117-й и, наконец, 118-й. Но это совершенно новая, сверхэкспрессная химия. Надо еще, как говорится, пуд соли съесть.</p><p><b>—</b> <b>Если говорить об экономике, как результаты фабрики сверхтяжелых элементов применяются на практике?</b></p><p>— Все, кто берет у меня интервью, всегда спрашивают — а какая польза от ваших открытий? Можно ли куда-нибудь их пристроить, привинтить? В научных открытиях так не бывает. Даже великий Фарадей, отец электричества, на вопрос о том, какой толк от его открытия, отвечал, что толку никакого, только, может быть, когда-нибудь государство будет за это брать налоги.</p><p>Нужно время для того, чтобы результаты того или иного открытия были бы изучены настолько хорошо, чтобы понять, как и где их можно применить. Но любое открытие требует неординарных средств. Оно, как правило, не лежит не поверхности, к нему надо идти долго. И по ходу движения следует решить массу проблем: и научных, и технических, которые до сих пор не поднимались. Вот это действительно имеет очень большой вес для практического применения.</p><p></p><h2><b>«Сотрудничество и конкуренция — это два лика науки»</b></h2><p><b>—</b> <b>Какие последние открытия в ядерной физике вам кажутся наиболее важными? И опять же какую пользу они могут принести миру?</b></p><p>— Вообще открытие — явление чрезвычайно редкое. Поэтому говорить, что важно, а что нет, просто неверно. Это всё равно что при входе в здание вы открываете дверь в неведомое вам помещение и спрашиваете себя, какая же здесь дверь наиболее важная? Ответ — открытия нужны все, но они происходят очень редко и даются тяжело. Много лет проходит, много попыток делается прежде, чем получится что-то принципиально новое.</p><p><b>—</b> <b>Какая доля таких открытий принадлежит молодому поколению ученых?</b></p><p>— Каждое поколение живет своей жизнью, каждый молодой со временем станет более зрелым, пожилым, на смену ему придут следующие и так далее. Человеческая жизнь и человеческое познание идут одновременно. И каждое поколение, естественно, в своей деятельности использует то, что делали предшественники. От эпохи Возрождения до сегодняшнего дня эта связь поколений очень устойчивая и глубокая. Были войны, эпидемии, инквизиции — очень много было препятствий. Но знания шли из поколения в поколение. Такая непрерывность в познании — это суть человека, его любопытство, любознательность. И она есть и в молодых, и в старых. Так было, так есть, так будет. Человек, как дитя природы, быстро не меняется.</p><p><b>— Объединенный институт ядерных исследований — это международный центр. Как сейчас проходит взаимодействие с другими государствами?</b></p><p>— Сначала зачем нужно подобное взаимодействие? Представьте себе, что я чем-то занимаюсь, скажем, теми же элементами, ищу способы их получения, реакции. И где-то далеко, на другой половине земного шара, в той же Америке такой же человек, вроде меня, занимается тем же самым или близким к этому. А поиск состоит, по сути, из проб и ошибок. Если он пошел по какой-то тропинке и ничего не нашел, я по ней не пойду. И в этом смысле мы как бы работаем в тандеме, в этом суть коммуникации.</p><p>А если это не только два человека, а большое сообщество, большие коллективы, то этот поиск идет довольно эффективно и быстро. Если у меня появилась информация, где надо искать, другие моментально пойдут тоже туда. Тут у нас будет конкуренция. Но ведь это одновременно и сотрудничество. Сотрудничество и конкуренция — это два лика науки. Одного без другого не бывает. И это в целом правильно.</p><p><b>— И со сверхтяжелыми элементами так было?</b></p><p>—Когда мы получили свои сверхтяжелые элементы, мы работали вместе с американцами очень тесно. Но до этого, я сделал первый шаг, приехал в Калифорнию и предложил им сотрудничество. А вопрос о том, где проводить эти эксперименты, у вас в Беркли или у нас в Дубне мы решим после того, как поймем, где лучше получится. Они сказали: мы едем к вам, нет вопросов. И приехали, мы работали 25 лет. Периодически встречались, обсуждали наши результаты, обсуждали, что дальше. На самом деле всё сработало очень эффективно. Мне показывали статьи из американских газет и журналов, где наша совместная работа приводилась как пример настоящего научного сотрудничества.</p><p><b>— А сейчас политика США вмешивается в этот процесс?</b></p><p>—Прямо скажем, не помогает. Но тем не менее мы продолжаем работать в своих лабораториях, пишем научные статьи, которые публикуют их журналы, читаем их статьи. Сейчас так устроилась жизнь.</p><p><b>— Сталкиваетесь ли вы с предвзятым отношением к российским ученым?</b></p><p>—Род человеческий на протяжении своего существования только и занимался тем, что создавал себе проблемы. Когда они заканчивались, возникали новые. Но я верю, что род человеческий придет к разумному решению.</p><p></p><h2><b>«Необходимо создать творческий климат, в котором каждый человек выявил бы свои способности»</b></h2><p><b>— На ваш взгляд, каким должен быть баланс между фундаментальной и прикладной наукой и должен ли он быть вообще?</b></p><p>— Не знаю, должен ли быть вообще какой-то баланс. Ведь это зависимые друг от друга части человеческой деятельности. Здесь трудно ожидать сильных перекосов.</p><p><b>— А как вы оцениваете статус ученого в обществе сегодня?</b></p><p>—Какого-то специального статуса у него нет, особенно если он не преподает, не учит кого-то, не читает лекции, не выступает, а копается в своей лаборатории. И мало кто в обществе понимает: очень может случиться так, что за свою жизнь он ничего и не накопает. А потом только потомки поймут, сколь интересной и продуктивной была его работа. Но нельзя требовать от общества, что оно должно глубоко войти в проблему ученых, нельзя требовать от ученых, чтобы они были похожи на всех других, не занимающихся наукой. Но все ведь живут вместе.</p><p><b>— А можно как-то повысить интерес молодежи, чтобы они шли заниматься наукой?</b></p><p>—Я не думаю, что какое-то большое количество научных работников что-то изменит. И в этом, может быть, даже нет большой необходимости. Важнее создать такой творческий климат, в котором каждый человек смог бы реализовать свои способности.</p><p><b>— А какой сегодня запрос к современной науке? И есть какой-то предел у научных поисков?</b></p><p>—Предела нет никакого, потому что наши познания ограничены, а наши незнания бескрайны. У науки же, по-моему, за всю ее историю было всегда запросов больше, чем она получала. Наука не занимается усовершенствованием, ее миссия найти кардинально новое решение. В этом и есть ее революционность. Эта революционность толкает вперед общество, технику, прикладные вещи, о которых вы говорите. И это определенно меняет мир.</p><p><b>— Что бы вы посоветовали молодым ученым-физикам, которые только начинают карьеру?</b></p><p>—Быть свободными и смелыми. Свободу дают его натура и общество, в котором он живет. А смелость дают знания.</p><p>Источник: <a href="https://iz.ru/1496216/mariia-nediuk/nelzia-trebovat-ot-uchenykh-chtoby-oni-byli-pokhozhi-na-vsekh-drugikh">Известия</a></p>Замгендиректора РНФ Алексей Медведев - о том, как преодолеть разрыв между наукой и промышленностьюhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2599/2023-03-27T15:01:06+04:002023-03-27T15:01:06+04:00Как преодолеть разрыв между наукой и промышленностью? Об этом корреспондент "РГ" беседует с Алексеем Медведевым, заместителем генерального директора Российского научного фонда (РНФ). По решению президента страны фонд будет поддерживать не только сугубо научные разработки, но и опытно-конструкторские и технологические в области микроэлектроники, медицины, сельского хозяйства, генетических ресурсов, выбросов и поглощения климатически активных веществ на территории страны, лабораторного оборудования.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Как преодолеть разрыв между наукой и промышленностью? Об этом корреспондент "РГ" беседует с Алексеем Медведевым, заместителем генерального директора Российского научного фонда (РНФ). По решению президента страны фонд будет поддерживать не только сугубо научные разработки, но и опытно-конструкторские и технологические в области микроэлектроники, медицины, сельского хозяйства, генетических ресурсов, выбросов и поглощения климатически активных веществ на территории страны, лабораторного оборудования.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/5AZFvs9LgwhkraQU8vQBCI9MAgvTVrAQ.jpeg"
alt="РНФ"/>
</div>
<p class="text-align-full"><b>На последнем Совете по науке и образованию при президенте РФ глава Минфина РФ Антон Силуанов заявил, что наша наука работает на полку, что исследования не превращаются в инновации, не коммерциализируются. Эти разговоры продолжаются более 30 лет, но преодолеть так называемую "долину смерти", разрыв между наукой и промышленностью, не удается. Нобелевский лауреат Жорес Алферов неоднократно сетовал: главная проблема нашей науки в том, что на нее нет спроса. Сейчас появилась надежда, что санкции изменят ситуацию, и инновационный "пылесос" наконец заработает.</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев:</b> Чтобы он заработал, его надо создать. Санкции, действительно, стимулируют спрос на разработки, и у нашей науки они есть. Вроде бы, все заинтересованы во внедрении, но на этом пути множество барьеров, так как механизм внедрения не отлажен. У каждой стороны своя "правда". Ученый находится под обаянием своего детища и недоумевает, почему за его разработкой не выстраиваются в очередь. А бизнес не понимает, что он будет иметь от этой, может и интересной идеи, но которая пока не вышла из "колбы". Ведь инновационный рынок самый рискованный, средства приходится вкладывать очень большие, но велик риск их потерять.</p><p class="text-align-full">Все понимают, что для преодоления "долины смерти" требуется провести целый комплекс прикладных и опытно-конструкторских работ (НИОКР). После которых специалисты должны решать, можно ли направлять разработку в серийное производство, вкладывая в это очень большие суммы. Но чтобы запустить этот механизм, нужен инструментарий. И в данном случае им может стать Российский научный фонд.</p><p class="text-align-full"><b>Чтобы внедрять научные разработки и свести риск к минимуму, например, в США создана Национальная инновационная система, которая признана американцами более значимым достижением ХХ века, чем даже полет на Луну. Может, и РНФ придется решать подобную задачу?</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев: </b>Ну о столь масштабном варианте речь в данном случае не идет. Нам надо создать реальный инструмент, который позволит снять барьеры между лабораторией и цехом. Причем исходной точкой будущей инновации будет не "колба", не лаборатория, а цех. Он должен поставить задачу, сформулировать, что ему надо от науки, и самое главное взять на себя полную ответственность за выполнение проекта и его внедрение.</p><p class="text-align-full"><b>Общий принцип очевиден, но как его реализовать? Ведь, как говорится, дьявол всегда в деталях.</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев: </b>Конкурс проектов будет состоять из двух этапов. В первом участвуют только предприятия. Как я уже говорил, они должны поставить задачи, четко сказать, что им надо. Но этим их участие не ограничивается. Основные работы по созданию нового продукта будут проводиться в цехах заказчика, он берет на себя обязательства по их сопровождению.</p><p class="text-align-full"><b>То есть с самого начала он обязан включиться в работу, остаться в роли наблюдателя не получится.</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев: </b>Совершенно верно. Все заявки от предприятий рассмотрят эксперты фонда и отберут портфель для второго конкурса. В нем будут участвовать организации, готовые взяться за реализацию задач, которые победили в первом конкурсе. Речь идет о целом комплексе поисковых и прикладных исследований, а уже затем - опытно-конструкторских и технологических работ.</p><p class="text-align-full"><b>Но стадия поисковых работ - это, по сути, начало исследований, поиск новых знаний. До ОКР могут пройти годы. Но у нас нет такого времени, вызовы настолько серьезны, что ответы надо находить срочно. Внедрять то, что уже наработано наукой, что лежит на полках.</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев: </b>Вы правы, но мы вынуждены пойти на такой вариант. Почему? По мнению специалистов, главная причина многих неудач внедрения - недостаточный объем работ на предыдущих этапах, то есть поисковых и прикладных исследованиях. Их итогом должны быть конкретные результаты - прототипы, экспериментальные образцы и тд.</p><p class="text-align-full">Должна быть ясность по всем конструктивным и технологическим вопросам. Только тогда можно приступать к ОКР. К сожалению, у нас мало проектов, которые находятся в такой стадии готовности. Поэтому научным организациям, которые выиграют грант, дается 1-1.5 года на поисковые и прикладные исследования. И задача наших экспертов - выявить такие проекты.</p><p class="text-align-full"><b>Как будет финансироваться вся эта программа поддержки ОКР? Сколько денег обязаны выделять предприятия?</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев</b>: Стадия поисковых и прикладных исследований остается высокорисковой, поэтому доля бизнеса на этой стадии минимальна. Размеры грантов на поисковые исследования составят до 10 миллионов рублей в год, на прикладные - до 30 млн ежегодно, срок до трех лет.</p><p class="text-align-full"><b>Но когда же к финансированию подключится бизнес? О каких суммах пойдет речь?</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев:</b> Он серьезно начинает вкладываться на стадии ОКР, но это уже будут не гранты, а контракты и более жёсткие обязательства заказчика по обеспечению реализации результатов в производстве и финансированию. Стоимость этих работ на порядок больше грантовой поддержки.</p><p class="text-align-full"><b>Уже стартовал первый конкурс по отбору технологических предложений по направлению "Микроэлектроника". Его цель и сроки?</b></p><p class="text-align-full"><b>Алексей Медведев:</b> Мы намерены получить от компаний заявки на решение конкретных научно-технологических проблем в микроэлектронике, а также создание отечественной электронной компонентной базы (ЭКБ). Речь идет о технологиях изготовления изделий, материалах и оборудовании, системах автоматизированного проектирования. Результаты конкурса появятся к июню. Будут ясны приоритеты, что поддержать в первую очередь.</p><p class="text-align-full">А уже в июле объявим конкурс научных проектов на гранты. Их итоги должны будут известны к октябрю. И тогда начнет работать вся система поддержки ОКР, созданию научных и технологических заделов, обеспечивающих технологический суверенитет России в области микроэлектроники.</p><p class="text-align-full">Параллельно ведем подготовку к отбору заявок на технологические предложения в области сельского хозяйства. Кстати, считаем, что запрос предложений бизнеса должен быть регулярным, не раз год, а чаще.</p><p class="text-align-full">Источник: <a href="https://rg.ru/2023/03/06/kak-preodolet-dolinu-smerti-razryv-mezhdu-naukoj-i-promyshlennostiu.html">Российская газета</a></p>Как России вернуть статус мощной державы с лучшими в мире образованием и наукой?http://youngscience.gov.ru/news/interview/2569/2023-01-17T14:36:40+04:002023-01-17T14:36:40+04:00Для этого необходимо, чтобы военные, врачи, учителя и ученые вновь стали элитой общества - считает ректор Санкт-Петербургского горного университета
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Для этого необходимо, чтобы военные, врачи, учителя и ученые вновь стали элитой общества - считает ректор Санкт-Петербургского горного университета
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/QxEtEffFKUA8bgeBtQu7a7mLbpSndNAh.jpg"
alt="Как России вернуть статус мощной державы с лучшими в мире образованием и наукой?"/>
</div>
<p>30 декабря 2022 года исполняется 100 лет со дня образования СССР. Я родился в этой стране, получил прекрасное образование, отслужил в армии – уклонение тогда считалось попросту постыдным делом, затем работал в научно-образовательной сфере. Конечно, любая государственная система не идеальна. И многие граждане Советского Союза, даже в период его расцвета, не могли похвастать высоким уровнем жизни. Но уникальная модель развития общества, существовавшая в нашей стране вплоть до 1990-х гг. прошлого века, отличалась тем, что такие профессии, как военный, врач, учитель, ученый, представляли собой реальную элиту общества. Вся идеология была нацелена на то, чтобы ни у кого не могло возникнуть ни капли сомнения в том, что это действительно так.</p><p>Такой подход позволил нам из отсталой аграрной страны превратиться в высокотехнологичную державу, представители которой первыми в мире полетели в космос, построили атомную электростанцию, придумали СВЧ-печь, создали множество других инноваций, ускоривших глобальный технологический прогресс. Советская система образования была нацелена на воспитание созидателей, а не потребителей. Финляндия, Германия и многие другие страны копировали наши учебные стандарты, поскольку считали их передовыми.</p><p>Я прекрасно понимаю, о чем говорю, ведь работаю в старейшем техническом высшем учебном заведении России, выпускники и профессора которого стояли у истоков технологического прогресса нашей страны, как в ХIХ в., так и в ХХ в. Но сегодня, как это ни парадоксально, имена большинства из них забыты. Извлечение золота из руды с содержанием полезного компонента менее одного грамма на тонну, открытие Волго-Уральской нефтегазоносной провинции, повышение глубины переработки нефти до американских стандартов – все это и многое другое стало возможным именно благодаря нашим ученым.</p><p>Проблема в том, что отечественные инженеры, работавшие над прорывными технологиями 30, 40, 50 лет назад, постепенно уходят. Но кто занимает их места? Зачастую это люди, получившие поверхностное школьное и вузовское образование, не способные широкомасштабно мыслить, не читающие книг и не стремящиеся расти над собой в профессиональном плане. Они ментально отличаются от своих предшественников и владеют лишь опытом, но не знаниями. То есть понимают, какую кнопку необходимо нажать или какой рычаг повернуть в том или ином конкретном случае, но не готовы к эффективным действиям при возникновении нештатной ситуации. А ведь они конструируют космические ракеты, управляют буровыми скважинами, АЭС, другими объектами критической инфраструктуры.</p><p>Во всем мире снижаются требования к национальным образовательным стандартам, дефицит ученых и инженеров достиг планетарного масштаба. Постиндустриальные державы за счет контроля мировых ресурсов и капитала имеют возможность локализовывать интеллектуальный потенциал всего мира на своей территории, оставляя менее прогрессивным странам «крохи от пирога», тем самым искусственно затормаживая их социально-экономическое развитие. Это и есть основное последствие глобализации по западным лекалам, которая никоим образом не соответствует нашим государственным интересам.</p><p>Именно поэтому наше правительство должно как можно скорее не просто взять на себя миссию регулятора, а стать центром принятия решений, способствующих развитию наиболее важных отраслей народного хозяйства. Государство обязано ставить перед учебными заведениями, учеными и бизнесом конкретные задачи, определять сроки их исполнения, мобилизовывать общество на их реализацию, концентрировать все имеющиеся ресурсы на тех направлениях, которые являются приоритетными для сохранения суверенитета России. Только так мы сможем поднять качественный уровень научно-образовательной среды и приумножить тот колоссальный научный задел, который был создан во времена Советского Союза.</p><p>Не нужно слушать либералов, ратующих за минимизацию вмешательства государства в рыночные отношения. Ведь именно их идеи и привели к обнищанию россиян в 1990-е гг., а также регрессу нашей науки и образования. Уверен, что ответить на все те вызовы, с которыми сегодня столкнулась наша страна, мы сможем исключительно за счет перевода отечественной экономики на мобилизационные рельсы. Естественно, не нарушая при этом рыночных механизмов. То есть функция работодателя априори должна остаться у частных компаний. Миссия же правительства должна заключаться в выработке понятных и выгодных всем – и самому государству, и бизнесу – нормативов и требований, а также надзоре за их надлежащим исполнением с использованием исключительно прозрачных механизмов регулирования без участия государства в производстве.</p><p>Только в этом случае нам удастся вернуть себе статус высокотехнологичной державы, раскрыть свой уникальный сырьевой и интеллектуальный потенциал, обеспечить поступательное социально-экономическое развитие общества. Первым шагом на этом пути должно стать возвращение таким профессиям, как военный, врач, учитель, ученый, статуса элитарных. В противном случае наши шансы на сохранение цивилизационной идентичности окажутся значительно ниже.</p><p>Источник: <a href="https://www.vedomosti.ru/opinion/columns/2022/12/26/956979-kak-rossii-vernut-status-moschnoi-derzhavi">Ведомости</a></p>Профессор РАН Сергей Адонин: Современные школьники - будущая научная и инженерная элита страныhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2557/2022-12-13T16:56:18+04:002022-12-13T16:56:18+04:00Завершился II Конгресс молодых учёных, собравший около четырех тысяч человек. По мнению самих учёных, главное на Конгрессе - возможность неформального общения. Это идеальная среда для нового сотрудничества, которое иногда может принимать достаточно неожиданные формы. О том, зачем историкам химия и как будут повышаться стипендии аспирантам, в кулуарах Конгресса рассказал молодой (35 лет) профессор РАН и доктор химических наук, член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при президенте по науке и образованию Сергей Адонин.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Завершился II Конгресс молодых учёных, собравший около четырех тысяч человек. По мнению самих учёных, главное на Конгрессе - возможность неформального общения. Это идеальная среда для нового сотрудничества, которое иногда может принимать достаточно неожиданные формы. О том, зачем историкам химия и как будут повышаться стипендии аспирантам, в кулуарах Конгресса рассказал молодой (35 лет) профессор РАН и доктор химических наук, член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при президенте по науке и образованию Сергей Адонин.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/u7z5bOxa6GIPuA2PtWsaNe0PdlC24mV6.jpg"
alt="Наша Лаба на КМУ"/>
</div>
<p><b>Сергей Александрович, чем удивил Конгресс?</b></p><p><b>Сергей Адонин:</b> Традиционно химики, допустим, работают с физиками или биологами. А вот сотрудничество химиков и историков - уже не столь очевидно. Хотя если подумать, то химия историкам может оказаться тоже очень полезна, например, для изучения материала рукописей или состава чернил, которыми они написаны.</p><p>Знаете, говорят, что для рождения науки нужен концентрированный питательный "бульон". Здесь он точно есть.</p><p><b>Вы работаете над созданием новых материалов для солнечных батарей. Какие перспективы у этого вида энергии в России?</b></p><p><b>Сергей Адонин:</b> Есть регионы России, где инсоляция очень высокая, и заметьте: солнечно - не значит тепло. Солнечный свет не обязан греть. К примеру, в Забайкальском крае высокая инсоляция, но это же не курорт, хотя регион очень красивый. Но я не сторонник всецелой соляризации и вообще максимального распространения этих якобы зеленых технологий. Далеко не любая технология, на первый взгляд кажущаяся зеленой, таковой является. Если мы оцениваем, насколько экологичны солнечные батареи, то нужно оценивать все производство и процесс утилизации, то есть весь цикл жизни этой батарейки.</p><p>Считаю, что в России основное развитие энергетики будет связано не с возобновляемыми источниками, а с развитием гидроэнергетики и ядерной энергетики. За последней - будущее. Наша страна в этой области и так лидирует, надо просто двигаться дальше.</p><p><b>На что ориентироваться современным школьникам, которые стремятся в науку?</b></p><p><b>Сергей Адонин:</b> Очень важную роль сейчас играют методы обработки данных: исследуя массивы экспериментальных данных, которые были получены ранее, можно получить интересные результаты. Да, цифровизация добралась и до химии, причем довольно давно. Уже сейчас есть расчетные методы, позволяющие предсказать, какие свойства будут у соединения с определенным составом химических элементов. Будет ли оно стабильным, при каких условиях, какими будут оптические свойства. Все это сегодня можно попытаться предсказать с хорошей долей вероятности. Кстати, в России это направление развивается очень хорошо.</p><p>На конгрессе вы представили проект "Наша Лаба". Он уже ушел в президентские инициативы на масштабирование по всей стране. Что это?</p><p><b>Сергей Адонин:</b> "Наша Лаба" - народный каталог научного оборудования и расходных материалов, который мы создали совместно с Молодежным советом Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. Сейчас в нем более 150 производителей (в планах - добавить еще как минимум 300 и это только лишь ближайшие перспективы) из разных регионов России и Беларуси и более восьми тысяч наименований продукции. Каталог постоянно пополняется. Так, российская или белорусская компания может завести личный кабинет и добавить свои "товары научного обихода" на сайт - приборы, расходники, реактивы, даже мебель. Главное условие - чтобы это действительно производилось в России или в Беларуси.</p><p>Идея возникла у меня еще в 2014 году - мне тогда стало интересно посмотреть, насколько возможно импортозаместить те вещи, которые нужны мне в научной работе. Тогда я провел небольшой эксперимент в своей лаборатории: начал постепенно заполнять ее российским оборудованием. Оказалось, что делается-то у нас, на самом деле, многое, но не все из этого легко найти - российские товары часто проигрывают в маркетинге. Тогда-то и пришла мысль сделать специализированный каталог, который помог бы нашим ученым и инженерам в поиске нужных им вещей. Летом этого года я озвучил идею коллегам из Координационного совета, мы очень быстро скооперировались с Ольгой Тарасовой из молодежного совета ВОИР и начали действовать.</p><p><b>Вам 35 лет, вы доктор наук, а чувствуете, что сзади уже кто-то дышит в спину?</b></p><p><b>Сергей Адонин:</b> Я вижу современных школьников и могу сказать, что среди них есть совершенно замечательные ребята. Например, каждый год я бываю в Сириусе и вижу ребят, которые приезжают сюда - это "концентрат мозгов", новые поколения научной и инженерной элиты страны. Они и придут на наше место спустя годы. Так что будущее у нас точно есть.</p><p><b>Какие проблемы сейчас стоят перед молодой наукой?</b></p><p><b>Сергей Адонин:</b> Они в основном общие для всей науки. Это, например, большие трудности с бюрократией в сфере исследований. Сегодня ученые тратят очень много времени на составление бумажек, а не на науку. Только один пример: чтобы купить оборудование, нужно найти три компании, готовые сделать коммерческие предложения, дождаться их… Это вообще не задача ученого, но сейчас всей этой формалистики стало столько, что она настигает исследователей, даже если в организации хорошо отлажено администрирование. Так не должно быть, это ненормально. Борьба с этим постепенно ведется, но, к сожалению, очень медленно.</p><p>Я надеюсь, что экстремальная ситуация, в которой мы оказались, когда и науке, и экономике приходится нелегко, даст толчок в правильном направлении и уберет ненужные барьеры.</p><p><b>Чтобы совмещать жизнь и науку, молодым учёным надо прилично зарабатывать…</b></p><p><b>Сергей Адонин:</b> Сейчас в разработке находится новая стипендиальная программа для аспирантов, проект размещен в открытом доступе, профильный департамент Минобрнауки работает в тесной связке с нашим советом. Могу сказать точно: с такой программой аспирантам будет гораздо более комфортно работать. Конечно, не всем, а лучшим - предполагается достаточно жесткий конкурсный отбор, но и награда победителям будет очень весомой. Что важно, сумма (поверьте, очень хорошая) будет едина для всей страны, вне зависимости от региона.</p><p>Источник: <a href="https://rg-ru.turbopages.org/rg.ru/s/2022/12/06/professor-ran-sergej-adonin-sovremennye-shkolniki-budushchaia-nauchnaia-i-inzhenernaia-elita-strany.html">Российская газета</a></p>Фундаментальная наука должна иметь право на рискhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2525/2022-10-31T11:22:05+04:002022-10-31T11:22:05+04:00Гендиректор Объединенного института ядерных исследований в Дубне Григорий Трубников о том, кто первый теряет от санкций и о поиске доверия между учеными и государством
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Гендиректор Объединенного института ядерных исследований в Дубне Григорий Трубников о том, кто первый теряет от санкций и о поиске доверия между учеными и государством
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/N01M0aZJKqACNHdBYLjJMFb9WARW4McI.png"
alt="Фундаментальная наука должна иметь право на риск"/>
</div>
<p>В цикле интервью «Ъ» «Директора» академик, генеральный директор Объединенного института ядерных исследований в Дубне <b>Григорий Трубников</b> рассказал <b>Виктору Лошаку</b> о том, кто первый теряет от санкций, о мегасайнспроекте «Ника», поиске доверия между учеными и государством и о том, как математические модели помогали в борьбе с ковидом.</p><p><b>— Хотел бы сразу начать с болезненного вопроса. Ваш институт учредили вместе с нашей страной целый ряд зарубежных — 18, если я не ошибаюсь. Как на этот статус повлияли санкции?</b></p><p>— Наш центр имеет действительно статус международного, межправительственного. Это означает, что создан он несколькими государствами. Сейчас Дубну строят 19 стран-участниц.</p><p>В 1956 году был создан институт именно как международный центр. Это был в каком-то смысле ответ социалистического лагеря капиталистическому, который за год примерно до этого создал ЦЕРН (Европейская организация по ядерным исследованиям.— <b>«Ъ»</b>) в Швейцарии.</p><p>Уверен, что и сейчас нам удастся доказать политикам, научить и убедить политиков в том, что научные мосты, как и культурные, сжигает только полный идиот. Потому что все остальное можно разнести, сжечь, разрушить и так далее, но с чего-то же нужно восстанавливать отношения. Неизбежно восстановление отношений всегда. И восстановление, на мой взгляд — и правильно, и разумно, и это в человеческой природе заложено — это культура и наука. Образование, конечно, тоже.</p><p>Конечно, сейчас есть определенные сложности: заключаются они в том, что политики в некоторых странах, к сожалению, давят на ученых и вводят запреты. Не делай это, не езди туда, не поддерживай совместных проектов, вернись, уедь и так далее. Но не это, пожалуй, главная сложность. Главная сложность — коммуникация с политиками в странах, исключая страну местоположения. Это касается большинства стран—участниц института. Наверное, нужно просто время.</p><p><b>— У вас есть любимая тема — это мегасайнс-проект «Ника», который вы уже запустили, но продолжаете строить, развивать. Несколько слов о нем. Любопытно, например, почему там участвуют не только физики, но и биологи?</b></p><p>— «Ника», кстати, не имя богини победы, «ника» — это глагол, с греческого он переводится как «иди и побеждай».</p><p>«Ника» — это проект, который предложили наши теоретики примерно лет 15–20 назад. «Проект мегасайнс» означает, что это что-то огромное, мега, да. Мне больше нравится все-таки не англицизм, а (русское.— <b>«Ъ»</b>) установка крупного, гигантского масштаба.</p><p>В тот момент кварки были свободны. Они родились в этой точке сингулярности, как мы говорим…</p><p><b>— Вот вы это смоделировали, и что это даст?</b></p><p>— Это даст понимание того, как мы вообще образовались, как родилась Вселенная. Мы, наверное, сможем спрогнозировать дальнейшую эволюцию Вселенной. Например, мы сможем понять историю образования галактик, звезд, звездных скоплений. Вот конкретно загадка высвобождения и опять такой вот группировки в мешке кварковом... Для народного хозяйства мгновенно пользы это никакой не принесет, но лет через 20–30 кто-нибудь точно придумает, как это использовать. Это гарантировано.</p><p>Фарадей, знаете, первым обнаружил явление электромагнитной индукции и не знал, что с этим делать тогда, но сейчас вот посмотрите…</p><p><b>— Потом уже разобрались...</b></p><p>— Он тогда сказал, что, может быть, это принесет государству большие налоги, когда-нибудь. Так и случилось.</p><p>Мегасайенс-проект «Ника», сверхпроводящий ускоритель тяжелых ионов (промежуточный и линейный ускорители частиц, бустер и нуклотрон). Это один из крупнейших научных проектов, реализуемых в мире</p><p><b>— Что уже может делать «Ника»? Вы же какую-то часть ее построили?</b></p><p>— Нет, мы запускаем полномасштабный проект в конце 2023 года. «Ника», как любой масштабный проект, имеет этапность, и сейчас мы работаем не на коллайдере, а на пучке — выведенном из ускорителя на мишень пучке тяжелых ядер. Уже начинаем исследовать первые эффекты, которые будем затем изучать на коллайдере. Сейчас кроме физики элементарных частиц, кроме физиков, которые занимаются фундаментальными взаимодействиями, у нас огромный интерес, скажем, у биологов к пучкам на «Нике», (также.— <b>«Ъ»</b>) у электронщиков.</p><p>Любая микросхема, любой чип, летающий на спутнике, подвергается космическому излучению и очень быстро выходит из строя. И чипы эти должны быть радиационно стойкими. Там две простые задачки. Вот у вас есть чип. Вы должны понять его слабое место. Можно, конечно, послать его в космос, но это очень дорого и надо ждать, пока он там выгорит или откажет, и дальше его надо вернуть, открыть…</p><p><b>— Значит это можно смоделировать все?</b></p><p>— Да, вы можете на пучках тяжелых ядер облучать чип электронный и выявлять его слабые места.</p><p><b>— Вы же еще в области онкологии какие-то ведете работы? Флеш-терапия.</b></p><p>— Флеш-терапией мы пока не занимаемся. Это такое горячее направление во всем мире, к которому только-только подступают французы, американцы и мы, но мы занимаемся облучением и лечением онкологических больных в экспериментальном режиме.</p><p>В Советском Союзе в 1967 году появилась первая установка, в Дубне, потом и в Курчатовском институте, в Санкт-Петербурге и так далее. Очень простой тоже природы, но это нужно было понять, нужно было провести эксперименты, нужно было увидеть, что частица, которая проникает в вещество, заряженная частица, ускоренная, она какое-то время движется, не задевая ткани. Она вообще никак не взаимодействует ни с клетками, ни с тканями, и только на определенной глубине частица высаживает всю свою энергию. Грубо говоря, выжигает маленький сегмент на определенной глубине. Почему? Вот есть такой эффект в природе, что заряженная частица имеет длину пробега.</p><p><b>— И это очень важно в онкологии?</b></p><p>— Это нужно для лечения опухолей неоперабельных. Если опухоль находится, например, в головном или спинном мозге, куда хирург не может дойти скальпелем, восстановив точечную позицию и форму опухоли на МРТ или на компьютерном томографе, дальше вы начинаете пациента облучать пучком и подбираете энергию частиц таким образом, что вы абсолютно точно, с точностью до миллиметра, контролируете, сколько она пробежит, ничего не затронув, и где она высадит максимальную энергию, где займется уничтожением.</p><p><b>— Но это уже все не на уровне проб.</b></p><p>— Во всем мире такой пучковой терапией лечатся в год, я думаю, сейчас уже сотни тысяч больных.</p><p><b>— Нет, то, что вы делаете.</b></p><p>— Да, мы помогаем в экспериментальном режиме нескольким десяткам пациентов в год. Это (делает.— <b>«Ъ»</b>) Федеральное медико-биологическое агентство, которое в Дубне на базе нашего института имеет радиологическое отделение.</p><p><b>— Ну а флеш-терапия? Я читал, что в Дубне ей начали занимаются.</b></p><p>— Флеш-терапия — это некий новый шаг, некое развитие классической терапии. В классической терапии вам, чтобы удалить большую опухоль, нужно пациенту сделать несколько десятков сеансов. За один сеанс это все-таки большая дозовая нагрузка на здоровые ткани. Человек, у которого опухоль удаляют пучком заряженных частиц, проходит обычно 20–40 сеансов. Вообще говоря, каждый сеанс — это огромный стресс для пациента, потому что это специальное кресло, это движущиеся какие-то сложные механизмы, это слово «радиация», которое для человека как некая красная тряпка. Флеш-терапия позволяет вылечивать пациента не за 30–40 сеансов, а за 2–3. Человек получает за короткое время большую дозу, но для этого нужно очень умело управлять пучком и контролировать, как он летит, куда он попал, где он высаживает энергию, как он на окружающие ткани работает.</p><p><b>— Еще об одной удивительной роли вашего института, которую, может быть, не многие знают. Правда ли, что у вас хранятся данные ВОЗ, связанные с болезнью COVID-19?</b></p><p>— Не совсем так. Это все-таки, я бы сказал, преувеличение. У нас действительно есть уникальный информационный кластер — мы его называем гетерогенный гиперконвергентный компьютерный кластер, а говоря простым языком, это такая информационная экосистема, в которой есть облачное хранилище данных, суперкомпьютер, многопроцессорная архитектура, ленточные роботы, то есть система быстрого хранения, и весь этот «зоопарк» работает как единое целое. В мире есть рейтинг таких систем. Это компьютерные системы по хранению, анализу и обработке данных. Вот в топ-500 мы №17.</p><p><b>— По объему памяти?</b></p><p>— По эффективности работы такой системы. Номер 17 в топ-500. В России близко ни в госкорпорациях, ни в госкомпаниях, ни в научных институтах нет ничего такого. Так вот мы, кстати, являемся одним из основных центров обработки и хранения данных для ЦЕРН на эксперименте в Большом адронном коллайдере.</p><p>И когда грянула пандемия, то для того, чтобы строить математические модели по распространению коронавирусной инфекции, а это на самом деле безумно интересно, потому что в эту модель входят не просто люди, да? Но входит вся транспортная система. Чтобы прогнозировать распространение, допустим, в Москве, вам нужно знать, сколько тысяч людей, каким маршрутом конкретно путешествуют и как они могут разносить по определенным автобусным или маршрутам метро, где кто выходит, куда они дальше идут.</p><p><b>— Как интересно.</b></p><p>— Для такого моделирования нужны огромные компьютерные мощности, и Всемирная организация здравоохранения кинула клич для того, чтобы можно было где-то хранить данные о ковидных пациентах. Мы просто были частью этой системы. Это была открытая система, которая помогала министерствам здравоохранения в разных странах, использовать эти данные. На самом деле, в разных странах почти везде строились разные модели, потому что это еще и генетическая особенность населения, связанная с климатом, с широтностью, с расой и так далее, поскольку это все очень индивидуально.</p><p><b>— Как вы относитесь к периодической истерике об утечке мозгов?</b></p><p>— Я отношусь к понятию и эффекту утечки мозгов отрицательно, потому что «утечка» — это процесс в одну сторону. Но я очень положительно и позитивно отношусь к академической мобильности, когда есть движение в обе стороны.</p><p>Потому что это не только научная школа другая, это и традиция определенная. Мы же все говорим: есть немецкая академическая школа, которая больше инженерная, есть английская школа, Оксфорд и Кембридж, классическое преподавание, есть китайская школа, когда всю страну, всех талантливых молодых фактически не то что выпихивали, но поддерживали с тем, чтобы сотни тысяч талантливых китайцев по всему миру ездили в лаборатории и получали скил, практику, мастерство и возвращались. Поэтому идеальный вариант, когда вы в нескольких странах поработали и вернулись туда, где вам интереснее.</p><p>Нужно просто создавать условия для того, чтобы здесь было привлекательно, комфортно заниматься наукой. Это важно.</p><p><b>— Вы как-то с тревогой говорили о статусе ученых у нас — он недостаточен и они не имеют того статуса, который должны были бы иметь в России.</b></p><p>— Это хороший вопрос. Он может быть не такой простой, и быстро на него не ответить. Понимаете, статус — это престиж в обществе. Мы всегда говорим про 1960-е годы, когда физики были в почете. Физики были в почете не только потому, что страна о них заботилась, конкретно о зарплатах физиков. Все-таки в стране было несколько больших, грандиозных задач, которые привлекали талантливых, ярких людей, желающих самореализоваться. Это первое. Второе — то, что страна поддерживала стремление этих людей к самореализации. А дальше пришедшие победы, они автоматом принесли престиж.</p><p><b>— Кроме всего мода возникла на эти профессии.</b></p><p>— Точно, а дальше, мне кажется, сейчас много говорят, что мало фильмов снимают об ученых. «Девять дней одного года», фильм, который перевернул (представления.— <b>«Ъ»</b>). Мне кажется, время было другое. Тогда было два или три канала, и когда показывали фильм в прайм-тайм, говоря современным языком, конечно, всю страну могли всколыхнуть, но сейчас вы включаете телевизор, у вас как минимум 100 каналов, а то и 200.</p><p><b>— Фильмом не решишь...</b></p><p>— Очень тяжело бороться за зрителя, за аудиторию, поэтому фильм — это точно не решение. Сейчас мы вообще живем в век информационных потоков, колоссальных совершенно, которыми управлять — это целая наука. Я считаю, что эта наука имеет, может быть, самую большую перспективу в ближайшие годы.</p><p>Так вот, чего сейчас не хватает? На мой взгляд, не хватает доверия между государством и учеными. Мои близкие товарищи, коллеги моего возраста примерно, мы очень часто говорим о том, что нужно, чтобы всколыхнуть и сдвинуть, и престиж повысить, чтобы студенты хлынули в науку. Опрос родителей на тему «хотели бы вы, чтобы ваши дети наукой занимались» показывает, что чуть ли не 60–70% говорят «да». Но выпускники университетов через довольно короткое время теряют интерес и уходят с хорошим образованием — у нас великолепное фундаментальное образование, физика и математика.</p><p>Государство справедливо требует за бюджетное финансирование с ученых статьи, патенты, средний возраст надо удержать, нужно определенное количество тысяч ученых иметь в стране, чтобы процент ВВП, чтобы процент от населения. Это цифры, которые мы называем наукометрией, по которым государство судит об эффективности или неэффективности вложения бюджетных средств. В ответ ученые, на мой взгляд, имеют полное право просить комфортные условия для своей работы: дайте нам задачу, дайте нам конкурентные зарплаты, дайте нам условия, которые бы способствовали быстрой науке, отмените ФЗ-44, который одинаково абсолютно применяется что к стройке и приобретению кирпичей или, например, отверток для склада какого-то в супермаркете, что для научных исследований, когда нужно сделать НИОКР, а не купить болты или гайки, готовые какие-то другие изделия. Вам нужно придумать и сделать то, чего до вас никто не делал. Почему это должно быть по тем же закупочным правилам, когда цена и время являются главными критериями? И вот если это соглашение, это вещь непростая, сформулировать...</p><p><b>— Это уже общественное соглашение нужно.</b></p><p>— Да, это общественный договор. Фундаментальная наука должна иметь право на риск. Право на риск означает, что вы планируете что-то делать, амбициозный, хороший проект — открыть новую частицу, например, но у вас не получилось, то есть вы частицу не открыли. Вы открыли много чего другого: новый эффект, вы создали несколько новых, современных технологий, что-то еще, обнаружили то, чего не удавалось обнаружить. Но частицу вы не открыли, поэтому если вы получили деньги от государства на открытие новой частицы и не открыли ее, то к вам приходит прокуратура и говорит: «Где частица?» Вы говорите: «Вот же польза одна, вот вторая, вот аккумулятор новый, там еще какой-то компакт». Заявлено в проекте — значит выдай. И в этом смысле китайцы насколько мудры, лет 20 или 30 наблюдая за просвещенным миром. В федеральном законе Китайской Народной Республики о науке в одной из первых статей сказано, что фундаментальная наука имеет право на риск.</p><p><b>— Я хотел бы в конце разговора вернуться снова к неприятному разговору о санкциях. У вас есть много программ с европейскими институтами. Что они теряют от того, что сами вводят некие запреты, строят барьеры?</b></p><p>— Они отстают. Представляете, что вы, например, вдвоем с кем-то взялись копать яму или собирать яблоки, делать что-то вместе. И вдруг в какой-то момент в этом коллективе из двух, трех, десяти человек каждый говорит, что я выхожу и сам не участвую, и другим не советую. Результат будет, наверное, достигнут, но по времени вы будете иметь кратность, равную количеству вышедших из этого союза, из этого объединения партнеров.</p><p><b>— Вы это уже почувствовали?</b></p><p>— Мы это чувствуем, несомненно. Сроки ползут, сдвигаются, потому что скорость упала. То же самое мы видим у партнеров. Мы в синтезе сверхтяжелых элементов так успешны и так быстры, потому что мы делали это вместе с коллегами из Германии, Швейцарии, Франции, Соединенных Штатов. Это был совместный эксперимент. Проводился он в Дубне, но мишень делали не реакторах Соединенных Штатов, главное экспериментальное оборудование, работавшее при сверхнизких температурах, делали в Швейцарии, во Франции делали оптику магнитную для этого спектрометра, но главный-то источник, мишень и пучок в Дубне. Они так и остались в Дубне. Мы в этом смысле по скорости потеряли, но мы это сделаем — не в следующем году, может быть, через год. Но коллеги-то потеряли все, потому что у них основной установки нет, и то, что они делали мишени, экспериментальное оборудование, это сейчас ты никуда не приложишь. Они сами себе закрыли возможность к тому, чтобы быть причастными к открытиям.</p><p><b>—Вы вначале уже сказали об этом. Мне очень ваша фраза нравится: «В головах ученых границ не существует».</b></p><p>— Точно, это точно, в головах ученых границ не существует. Это, наверное, главное отличие международного центра, когда ты говоришь: я делаю эксперимент, вот мы тут что-то готовим, а дальше мы едем в Италию, ставим это в глубокой шахте, потому что там основной детектор стоит, в голове нет, что ты пересекаешь границу, летишь на самолете…</p><p><b>— И у них на что-то наверное другие взгляды.</b></p><p>— Да, мир абсолютно безбарьерный, абсолютно открытый. Это касается не только нас. Это касается в такой же степени и наших коллег из Италии, Франции, Австралии, Соединенных Штатов и многих других стран. Наука границ не имеет, и наука не имеет национальности. Настоящая, большая наука не имеет национальности. Наш с вами классик российский, Чехов Антон Павлович, говорил, что как таблица умножения не имеет национальности, так и наука любая не имеет национальности.</p><p><b>— Будем надеяться, что со временем границы не будут существовать не только в головах. Спасибо вам большое, Я еще хотел спросить про Дубну, которую очень люблю.</b></p><p>— Приезжайте.</p><p>Источник: <a href="https://www.kommersant.ru/doc/5608815?tg">Коммерсант</a></p>Год науки и технологий: что дальше?http://youngscience.gov.ru/news/interview/2504/2022-09-30T17:48:17+04:002022-09-30T17:48:17+04:00Прошлый, 2021 год, в нашей стране прошел под флагом науки и технологий и отметился серией действительно нужных и полезных мероприятий. На Конгрессе молодых ученых человеческий интеллект активно общался с искусственным. И констатировал, что последний с каждым годом становится все интеллектуальнее.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Прошлый, 2021 год, в нашей стране прошел под флагом науки и технологий и отметился серией действительно нужных и полезных мероприятий. На Конгрессе молодых ученых человеческий интеллект активно общался с искусственным. И констатировал, что последний с каждым годом становится все интеллектуальнее.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/rTGQSDGkzfScd7wIja24ZsBXZlD4cAhP.jpg"
alt="КМУ 2022"/>
</div>
<p>Год отметился в России серией действительно нужных и полезных мероприятий, начиная с направленной на популяризацию науки всероссийской акции «На острие науки», своеобразного научного стендапа Science Slam, и заканчивая грантовым конкурсом студенческих научных обществ от Министерства науки и высшего образования Российской Федерации.<br></p><p>Завершался год Конгрессом молодых ученых, который прошел на федеральной территории «Сириус». Тогда в мероприятии приняли участие более 3000 ученых, представлявших самые разные области человеческих знаний. Более мультидисциплинарную площадку трудно себе представить. Молодые люди свободно общались, обменивались мнениями, знаниями, позициями, адресами. Учитывая, что информация - уникальный вид движимого имущества, которое от деления (между людьми) только умножается, объем знаний, полученных в «Сириусе», вырос многократно, серьезно обогатив отечественную науку.</p><p>Одним из центральных событий Конгресса стала встреча с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным, на которой «молодые и дерзкие» рассказали лидеру о волнующих их проблемах, требующих государственного вмешательства. 13 молодых ученых из самых разных регионов, от Камчатки до Калининграда, озвучили свои вопросы и получили конкретные ответы.</p><p>Мы решили выяснить, что изменилось в этих направлениях за прошедший почти год. Связались с несколькими участниками той встречи и попросили рассказать о прогрессе в решении их вопроса, о собственных достижениях и о новых трудностях, с которыми пришлось столкнуться.</p><p>Кандидат исторических наук, научный сотрудник ФГБУН «Санкт-Петербургский институт истории» РАН, лауреат премии Президента Российской Федерации в области науки и инноваций для молодых ученых за 2017 год, Никита Башнин, поднял проблему, актуальную не только для ученых, но и для рядовых граждан: оцифровку архивов с использованием искусственного интеллекта, который сразу определял бы, к какой категории данный документ относится, к какому периоду, кому может быть полезен, с какими другими документами связан, и так далее.</p><p>В «Сириусе» любой мог легко уравняться в силе с Ильей Муромцем. Достаточно было надеть на себя такой экзоскелет, изготовленный молодыми специалистами из Санкт-Петербургского университета ИТМО.</p><p>- Движение идет. Не так быстро, как хотелось бы, но идет. Вопрос уже вынесен на обсуждение между представителями Росархива и Минцифры России с привлечением Сбербанка, Яндекса, крупных IT-компаний. Сейчас идет обсуждение, каким образом должна идти оцифровка, как в ней должен участвовать искусственный интеллект. Важно, чтобы это была не просто, а именно умная оцифровка. Чтобы историк или обычный гражданин России задавал определенные ключевые параметры, а система подбирала бы под них документы. В небольших объемах документов подобные системы уже работают. Например, хорошо и подробно оцифрованы документы, относящиеся к Петру Великому.</p><p>Еще положительный момент, и это очень важно: сейчас стало возможным авторизоваться на сайтах архивов через свой профиль на портале госуслуг. Что для ученого очень удобно, поскольку все документы, к которым ты получаешь доступ, запросы, поисковые данные сохраняются в твоем аккаунте.</p><p>Я люблю науку. Это такая самоактуализация, ты получаешь истинное удовольствие, когда начинаешь понимать что-то новое, что тебе интересно. И двойное удовольствие, когда понимаешь, что это интересно не только тебе, но и многим другим людям. Не важно, кто ты - сантехник, летчик, историк, химик… Ты понимаешь, что это важно. В истории принципиально то, что она, как и любая наука, учит не разрушать, а синтезировать, анализировать, выходить на новый уровень осознания и понимания каких-то процессов. У Ключевского, сказавшего, что «история ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков», есть и другой афоризм. Он сказал: «Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же, почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения». И это не только любопытство, потому что такое знание поможет ему не споткнуться в следующий раз.</p><p>Этот год у меня вышел достаточно плодотворный. Вышла книга «Описи строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1615 и 1635 годов» по моему гранту РНФ. Кроме того, РФФИ поддержал проект И. А. Устиновой по изучению церковной реформы Петра I, в котором я являюсь исполнителем. Очень интересно проследить, как находившийся в сложных условиях первый российский император пытался найти поддержку у церковных иерархов, одновременно используя церковную материальную базу. И ведь его действительно поддерживали епископы Холмогорский и Воронежский.</p><p>Похожими вопросами интересуются не только российские, но и западные историки. Так, реформами Петра занимается Пол Бушкович из США, исследования по российским монастырям ведет Людвиг Штайндорфф из Германии. Кстати, им умная расшифровка очень бы помогла. Вообще наука по своей сути интернациональна. Поэтому все попытки как-то ограничить общение ученых из разных стран ведут в тупик. Есть такое понятие - ноосфера, и часто ученые в разных частях мира делают одновременно одно и то же открытие независимо друг от друга. Просто потому, что это открытие уже «созрело», сложились все предпосылки к нему. Профессиональное общение не должно прерываться, несмотря ни на какие политические события, от этого никто не выиграет. Я как ученый с интересом общаюсь со своими коллегами из разных стран и хотел бы продолжать с ними поддерживать научные дискуссии, отношения, читать о достижениях зарубежных ученых и делиться с ними своими открытиями. Но это не значит, что ученые не патриоты, вот такая диалектика.</p><p>Президент Владимир Путин поручил Минцифре России совместно с Росархивом и Российской Академией наук рассмотреть вопрос об организации оцифровки документов Архивного фонда РФ и других архивных документов с применением технологий искусственного интеллекта (ИИ).</p><p>Самый масштабный вопрос задал аспирант программы «Биоматериаловедение», инженер Научно-образовательного центра биомедицинской инженерии, председатель Студенческого научного общества (СНО) Университета науки и технологий «МИСИС» Александр Чубрик. Вернее, это был даже не вопрос, а предложение: продлить так удачно прошедший Год науки и технологий на Десятилетие.</p><p>Возможно, через пару десятилетий люди пересядут с легковых автомобилей на такие циклолеты, представленные в «Сириусе» молодыми сибирскими учеными, создавшими компанию «Флэш-М».</p><p>- Президент наше предложение принял, в апреле было объявлено о проведении Десятилетия науки и технологий в Российской Федерации в 2022 - 2031 годах. Десятилетие - серьезный срок, сейчас сформированы цели, задачи и 18 инициатив по различным областям, связанным с наукой, которые будут в рамках этого десятилетия поддержаны. Пока идет формирование повестки, но уже появились мероприятия-спутники КМУ. Они пройдут в сентябре на Камчатке и в октябре - в ЯНАО. А завершающим мероприятием этого года станет II Конгресс молодых ученых, который состоится 1 - 3 декабря в Парке науки и искусства «Сириус».</p><p>Наше студенческое научное общество (СНО) за 2020 год было признано лучшим в России. В Год науки и технологий Минобрнауки России обратило пристальное внимание на такие студенческие объединения, начали поддерживать их деятельность на самом высоком уровне. В результате появилось очень много СНО, сегодня они есть почти во всех университетах, а в некоторых их несколько.</p><p>Самое главное, что по линии связи с зарубежными учеными и научными организациями личные связи остались, а на уровне организаций часть оборвалась. Тем не менее наука - она не российская, не японская, не китайская, не американская. Она мировая. Если люди плотно общались, сотрудничали до 24 февраля, то они это и дальше продолжают делать. По поводу публикаций в выходящих на Западе серьезных научных изданиях, вначале все испугались, что там откажутся публиковать статьи российских ученых. Но вот у меня статья в высокорейтинговом журнале Biomaterials Advances вышла в апреле без лишних сложностей. Отклонения статей случаются, но это единичные случаи. Редакторам и рецензентам журналов важно, чтобы в их издания проходили ценные материалы от хороших ученых, политика их почти не трогает.</p><p>Наш центр биомедицинской инженерии реализует множество проектов в области биоматериаловедения. Это производство материалов для реконструкции костной ткани, хрящевых тканей, связок, сухожилий. Самое передовое направление в этой области - 3D-биопечать. Это печать не пластиком, металлом и еще чем-то, а клетками самого пациента. Она позволяет создавать структуры, которые в организме будут приживаться как родные. В перспективе она позволит печатать целые органы: сердце, легкие, глаза, любые органы любой сложности, которые не будут отторгаться, как это зачастую происходит с донорскими. Я мечтаю дожить до момента, когда мы сможем напечатать мозг и посмотреть, как он будет работать.</p><p>Источник: <a href="https://www.kp.ru/daily/27451/4654597/">Комсомольская правда</a></p>Как Россия сократит десятилетнее отставание в развитии квантовых технологий?http://youngscience.gov.ru/news/interview/2484/2022-09-12T14:25:50+04:002022-09-12T14:25:50+04:00Физик Алексей Федоров — о квантовом превосходстве, применении квантового компьютера и блокчейне будущего
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Физик Алексей Федоров — о квантовом превосходстве, применении квантового компьютера и блокчейне будущего
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/j0wpsrDW9Ai7m1smiYeEIMGjciIAoYGb.jpg"
alt="Как и почему России приходится догонять мировых лидеров в квантовых технологиях"/>
</div>
<p>К 2024 году Россия сократит десятилетнее отставание в развитии квантовых технологий, считает руководитель научных групп «Квантовые информационные технологии» НИТУ «МИСиС» и Российского квантового центра Алексей Федоров. Физик рассказал, что мир только находится на пороге квантового превосходства, но существенно за этот рубеж еще не перешел, а России еще только предстоит придумать эксперимент для демонстрации своих успехов. </p><p><br></p><p><b>— Какими исследованиями вы сейчас занимаетесь с МИСиС?</b></p><p>— Мы занимаемся направлением, которое называется «Квантовые информационные технологии» — это стык квантовой физики и теоретической информатики. С одной стороны, мы используем методы теории информации, чтобы понять, что такое сложные квантовые системы, а с другой — исследуем, как квантовые эффекты могут применяться для задач обработки, хранения, передачи и защиты информации. Это направление мы развиваем в сотрудничестве с Российским квантовым центром. Сейчас в рамках программы «Приоритет 2030» в МИСиС мы планируем исследовать новые рубежи этого научного направления. Это направление синергично уже существующим направлениям НИТУ «МИСиС», которые развиваются в лаборатории «Сверхпроводящие метаматериалы» и Центре НТИ «Квантовые коммуникации.</p><p><b>— Новые рубежи — это какие?</b></p><p>— Одна из задач — управление сложными квантовыми системами. Дело в том, что когда мы работаем с какой-то физической системой, мы хотим добиться требуемого поведения, перехода из одного состояния в другое нужным нам образом.</p><p>Оказывается, что методы оптимального управления в применении к квантовым системам достаточно сложны, поэтому необходимо искать новые подходы.</p><p>Сейчас мы решаем определенные задачи, связанные с этим направлением. Например, некоторое время назад мы разработали библиотеку квантовых алгоритмов для ускорения определенных типов операций.</p><p><b>— В чем сложность создания квантового компьютера?</b></p><p>— Квантовый компьютер — это некоторая уникальная фаза материи, которая сочетает в себе два традиционно несочетаемых качества: масштабируемость и высокоточный контроль на уровне индивидуальных частиц. В природе системы обычно либо хорошо масштабируются, либо хорошо контролируются.</p><p>Мы сегодня продолжаем находиться в поиске идеальной физической платформы для квантовых компьютеров, поэтому разные способы реализации конкурируют между собой.</p><p>В России и в мире основными считаются четыре платформы: сверхпроводники, нейтральные атомы, фотоны и ионы.</p><p>Также есть перспективные направления. Все эти направления развиваются в рамках дорожной карты по квантовым вычислениям, за которую отвечает <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/rosatom.shtml">Росатом</a>.</p><p>Второй большой вызов — это поиск полезных приложений для квантового компьютера и квантовых алгоритмов. Мы уже знаем множество способов использования квантовых компьютеров для решения прикладных задач, однако многое еще предстоит узнать.</p><p><b>— Какие прикладные задачи может решать квантовый компьютер?</b></p><p>— Первый класс задач — факторизация и дискретное логарифмирование — это задачи, связанные с криптоанализом алгоритмов. Несмотря на то, что такие алгоритмы пока нельзя реализовать для практических задач, они уже сейчас указывают на необходимость перехода к новым криптографическим решениям, например, квантовому распределению ключей или постквантовой криптографии.</p><p>Второй класс — это все, что связано с моделированием сложных квантовых систем.</p><p>Особенно это касается таких областей, как фармакология — для того, чтобы понимать лекарственные свойства этих молекул, нужно точно знать их параметры.</p><p>Это поиск новых топливных элементов — то есть, каких-то соединений, которые могут потенциально использоваться как топливо. Поиск новых типов аккумуляторных батарей — поиск новых типов материалов для решения задач материаловедения.</p><p>Ультимативно, например, можно было бы найти сверхпроводник при комнатной температуре. То есть найти соединение, которое бы позволяло проводить электрическую энергию без потерь при комнатной температуре. Пока нам известны те, которые работают либо при очень низкой температуре, либо, например, при большом давлении. А вот такую систему, которая бы могла это делать при комнатной температуре и в комнатных условиях, еще предстоит найти.</p><p>Третий класс задач – это задачи оптимизации. Это все, что связано, например, с составлением расписаний, поиском оптимальных инвестиционных портфелей, оптимальных маршрутов, последовательности производственных процессов, и многого, с чем мы сталкиваемся в нашей повседневной жизни.</p><p>Четвертый класс — задачи, связанные с машинным обучением, с ускорением алгоритмов обработки данных, с решением систем линейных уравнений и так далее.</p><p>Классические компьютеры создавались для того, чтобы рассчитывать траектории полета ракет в космос, но никто не думал, что мы будем использовать их для других задач, например, многомиллиардной индустрии игр. Вот с квантовыми компьютерами есть нечто схожее.</p><p>Мы знаем определенные полезные применения, но вполне возможно, устройства будут использоваться совсем для другого.</p><p><b>— В России есть несколько квантовых компьютеров, но квантового превосходства мы еще не достигли?</b></p><p>— Квантовое превосходство в России еще не было продемонстрировано. Однако и в мире сейчас есть вопросы к тем демонстрациям, которые уже были показаны.</p><p>Квантовое превосходство — это возможность квантового компьютера решить какую-то задачу значительно быстрее, чем классический.</p><p>Было проведено несколько демонстраций, однако после были найдены классические алгоритмы, которые решали предлагаемую задачу с той же эффективностью. Поэтому мир сейчас находится на пороге квантового превосходства, но существенно за этот рубеж еще не перешел. В России нам еще предстоит придумать эксперимент и показать решение какой-либо задачи, на которой квантовый компьютер окажется полезнее классического.</p><p><b>— А есть у вас какие-то предположения, как можно будет продемонстрировать это квантовое превосходство?</b></p><p>— Есть несколько путей. Первый — просто реализовать то, что в мире уже показали. Это так называемые задачи сэмплирования. Однако как показывает практика, классические алгоритмы с такими задачами тоже неплохо справляются.</p><p>Второй путь — найти полезную прикладную задачу для квантового компьютера. Но для решения потребуются более существенные технологические ресурсы, чем те, которые есть на данный момент и в России, и в мире. Поэтому одно из направлений, по которому мы работаем — поиск полезных приложений квантовых компьютеров, которые не требовали бы от них колоссальных ресурсов.</p><p><b>— Насколько сильно Россия отстает от Китая и стран Запада в области квантовых технологий?</b></p><p>— Квантовые технологии — это составная индустрия, которая включает в себя и квантовые вычисления, и квантовые коммуникации, и квантовые сенсоры. По каждому направлению отставание различается. Например, по квантовым коммуникациям его практически нет.</p><p>В среднем, думаю, оно составляет 7-10 лет, и наша цель сократить это отставание до 2-5 лет (в зависимости от направления) до 2024 года.</p><p>Эта работа планомерно ведется. При динамичной, слаженной работе у нас есть реальные шансы на достижение поставленной задачи.</p><p><b>— А почему у России вообще возникают сложности в развитии некоторых областей квантовых технологий?</b></p><p>— Первый ответ — люди. То есть, сложности связаны с общим количеством ученых, занимающихся этим направлением на мировом уровне. Есть большая группа ученых, которые уехали в 90-е годы. При этом многими из тогда уехавших российских ученых и обеспечен тот прорыв в мире, который на сегодняшний день есть в этой сфере.</p><p>Если вы откроете статьи по квантовым технологиям в лучших международных журналах, редко какая обойдется без русской фамилии.</p><p>К сожалению, возник некоторый провал поколений, который только сейчас, последние 5-7 лет, начал компенсироваться большим количеством активных молодых исследователей.</p><p>Вторая существенная история, что это направление очень технологически емкое. То есть, нужно много технологий. Редко какие страны обладают полным комплектом этих технологий. Обычно для этого происходит какая-то эффективная коллаборация между разными странами.</p><p><b>— Вы же занимались разработкой квантового блокчейна. Можете про него рассказать?</b></p><p>— Что вообще такое блокчейн? Это технология распределенного реестра, характерной особенностью которого является отсутствие выделенного центрального узла, принимающего все решения. Это огромное преимущество, поскольку мы можем не доверять какому-то единому центру, то есть находиться в условиях недоверия, и при этом сеть будет функционировать.</p><p>Для того, чтобы это было реализовано, блокчейну необходимы определенные криптографические технологии. Одна из них — электронная подпись. Ее очень легко проверить на подлинность, но очень сложно подделать.</p><p>Но, как было доказано, с увеличением мощности квантового компьютера часть криптографических алгоритмов перестает быть устойчивой — в том числе текущее поколение электронных подписей, которое широко используется в различных приложениях.</p><p>Мы задались вопросом — а можно ли построить блокчейн, который был бы устойчив к атакам с применением квантовых компьютеров? Оказалось, что возможно — так сформировалась концепция квантового блокчейна. Для его создания требуется множество устройств, связанных между собой, которые могли бы идентифицировать друг друга по некоторому стойкому квантовому аналогу цифровой подписи и достигать консенсуса за счет определенного алгоритма.</p><p>Важно отметить, что мы одни из первых указали на недостатки традиционных блокчейнов по отношению к квантовым компьютерам, теоретически предложили протокол, а после экспериментально его реализовали. Внедрение технологии непосредственно зависит от того, когда сети квантовой криптографии станут массовыми.</p><p><b>— А вообще можно ли взломать квантовый шифр?</b></p><p>— Теоретически квантовое распределение ключей является стойким и невзламываемым. Однако, когда мы начинаем воплощать в жизнь эту замечательную модель, то возникают возможности для уязвимости. Здесь ведется постоянная работа квантовых белых хакеров, которые пытаются взломать устройства, реализующие протоколы квантового распределения ключей, а также ученых и инженеров, которые ищут способы защиты от атак.</p><p>Есть интересный пример. Ключевой протокол, используемый в квантовой криптографии, был придуман в 1983-1984 Беннеттом и Брассаром. В начале 1990-х они вместе с коллегами впервые провели экспериментальную демонстрацию технологии.</p><p>Занимательным обстоятельством стало то, что такую установку можно было взломать, не внедряясь в квантовый канал передачи, а просто стоя в соседней комнате и прислушиваясь к тому, как работает один из приборов, кодирующих квантовое состояние.</p><p>Оказывается, он издавал разные звуки в зависимости от способа кодирования.</p><p><b>— Как вы представляете ближайшие десятилетия в квантовых технологиях?</b></p><p>— Мы, безусловно, увидим рост мощности квантовых компьютеров и найдем новые приложения для них. Мы найдем ответ на то, как будут развиваться различные физические платформы. Есть такие варианты, что возникнет одна платформа-лидер, или разные квантовые платформы будут ориентироваться на решение разных классов задач. Я скорее за второй вариант.</p><p>Я думаю, мы в ближайшие 10 лет увидим рыночные приложения квантовых технологий — то есть, те, которые будут обладать определенным экономическим эффектом, и компании начнут это использовать полноценно, а не только для исследований.</p><p>Также будут развиваться и строиться сети квантовых коммуникаций, внедряться во все большее количество приложений, требующих устойчивой и долгосрочной защиты данных.</p><p>Конечно, будут активно развиваться и квантовые сенсоры. Например, уже сегодня в России есть успешные проекты по ионным часам, в лабораториях ФИАН им. П.Н. Лебедева и Российского квантового центра. Такие проекты активно развиваются в мире. Будут совершенствоваться и другие типы квантовых сенсоров.</p><p><b>— Для чего они будут использоваться?</b></p><p>— Например, для медицинской диагностики. Уже есть несколько предложений по квантовым сенсорам на основе искусственных атомов для измерения параметров различных биологических систем, их температуры и электромагнитных полей. В России также есть такие проекты, в том числе, на основе уникальных материалов. Я думаю, что в масштабе 10 лет мы можем перейти от экспериментов к каким-либо промышленным внедрениям.</p><p>Источник: <a href="https://www.gazeta.ru/science/2022/08/19/15284192.shtml">газета.ру</a></p>Лабораторная забота: в РФ создали каталог отечественного научного оборудованияhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2453/2022-08-24T14:32:33+04:002022-08-24T14:32:33+04:00В России создали каталог научного оборудования и расходных материалов от отечественных производителей. Он похож на обычный интернет-магазин с отзывами и возможностью найти нужный товар по обычному поиску и ряду фильтров. Любой желающий сможет прислать авторам проекта информацию для пополнения списка. С ухудшением ситуации с поставками оборудования из-за рубежа новый реестр может быть востребован среди ученых, полагают эксперты.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
В России создали каталог научного оборудования и расходных материалов от отечественных производителей. Он похож на обычный интернет-магазин с отзывами и возможностью найти нужный товар по обычному поиску и ряду фильтров. Любой желающий сможет прислать авторам проекта информацию для пополнения списка. С ухудшением ситуации с поставками оборудования из-за рубежа новый реестр может быть востребован среди ученых, полагают эксперты.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/89c96clJCUAJLNyVtb8aQgoA1dPRQl3m.jpeg"
alt="Названы победители «молодежных» конкурсов 2022 года Президентской программы РНФ, а также конкурса продления проектов молодежных групп 2019 года"/>
</div>
<p></p><h2><b>Спрос и предложение</b></h2><p>В России запустили проект «Народный каталог научного оборудования и расходных материалов». Его создали Координационный совет по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при президенте РФ по науке и образованию совместно с Молодежным советом Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов.</p><p>Проект представляет собой сайт с реестром современного оборудования и расходных материалов, произведенных в России или Белоруссии. Он создан на основе отзывов ученых, которые успешно пользуются российскими приборами.</p><p>Закупка нового оборудования за рубежом и ремонт имеющихся импортных устройств стали значительно сложнее из-за роста цен и увеличения сроков доставки. Так и родилась идея проекта.</p><p>— В нынешней ситуации надо рассматривать два аспекта взаимосвязи науки и бизнеса, — пояснил председатель Координационного совета, руководитель Курчатовского комплекса синхротронно-нейтронных исследований НИЦ «Курчатовский институт» Никита Марченков. — Первый из них заключается в том, что может сделать наука для промышленности, то есть какие задачи по импортозамещению могут решить ученые. Второй — что может сделать бизнес и промышленность для науки, и здесь речь должна идти об оборудовании и его разработке. Убежден, что, когда каталог заработает в полную силу, появится осознание того, что и оборудования, и расходных материалов в России производится достаточно.</p><p>По словам ученого, тогда же станет понятно, какие области производства не охвачены и где стоит сфокусировать усилия. Предприятия смогут развиваться за счет растущего спроса на их услуги.</p><p>— Зачастую отечественным производителям сложно конкурировать с иностранными поставщиками из-за сильного маркетинга зарубежных компаний и скептического отношения общества к производимым в РФ товарам, — пояснила председатель Молодежного совета Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов (ВОИР) Ольга Тарасова. — Но на самом деле в России много достойных предприятий, в том числе и небольших технологических компаний, выпускающих конкурентоспособную продукцию — от метрологического оборудования до расходных материалов.</p><p>С повышением спроса на российские товары у изобретателей, инженеров и рационализаторов на предприятиях появится возможность улучшить линейку продукции, поработать над промышленным дизайном, уверена она.</p><p></p><h2><b>Онлайн-каталог для ученых</b></h2><p>Сейчас в <a href="https://lab.scienceid.net/">каталоге</a>, уже находящемся в свободном доступе, более 600 позиций от 30 производителей. Чтобы найти нужную деталь, реактив или прибор, можно воспользоваться поисковой строкой. Кроме того, доступны фильтры с хештегами, местом производства, областью применения оборудования и его типом.</p><p>— Мысли о каталоге российского оборудования появилась году в 2015-м, — рассказал «Известиям» член Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совета при президенте РФ по науке и образованию Сергей Адонин. — Тогда у меня была задача с нуля оснастить комнату химической лаборатории. Подбирал разное нужное в работе мелкое оборудование, и как-то сам собой появился вопрос — а можно ли найти всё это, сделанное в России? Речь тогда шла об относительно простых вещах — насосах, аналитических весах, магнитных мешалках, микроскопах, сушильных шкафах.</p><p>Немного поискав информацию в интернете, Сергей Адонин пришел к выводу, что многие товары делаются и в России, причем часто они оказывались гораздо дешевле, чем импортные. Правда, обычно для поиска отечественных вещей приходилось тратить больше времени.</p><p>В качестве эксперимента ученый решил оснастить лабораторию преимущественно отечественным оборудованием.</p><p>— Опыт получился в целом удачный. Да, некоторые из российских приборов проигрывали зарубежным в дизайне, но в целом на них можно было нормально работать, что мы и делали, и делаем до сих пор, — рассказал ученый. — Причем в последние годы производители стали работать и над дизайном, и над качеством, и над ассортиментом — реально интересных предложений становится всё больше. Увы, коллеги не всегда узнают о полезных новинках вовремя. Кроме того, всё еще есть стереотип (хотя он постепенно разрушается, и это хорошо), будто бы российские товары всегда заведомо хуже зарубежных — нет, это не так, бывает по-разному.</p><p>По мнению Никиты Марченкова, прежде чем массово продвигать проект, важно максимально наполнить каталог уже имеющимися примерами разрабатываемого в России оборудования и реактивов. Он пояснил: в науке есть термин «лавинный эффект». Начиная с некоторой накопленной массы, называемой критической, начинается цепная реакция. То есть сначала процесс запускается искусственно, а потом идет сам.</p><p>— Сначала нужно набрать ту самую критическую массу в виде количества оборудования и потенциальных поставщиков, а также обеспечить систему информирования и обратной связи. Дальше система будет развиваться сама, — считает ученый. — Но осечки недопустимы, система должна «выстрелить» с первого раза.</p><p>Предполагается, что каталог будет постоянно обновляться. Его рассчитывают пополнять усилиями всех людей, которые знают о таких товарах и готовы потратить пару минут на то, чтобы прислать информацию, — это можно будет сделать в телеграм-чате или по e-mail. Кроме того, можно будет оставлять отзывы, основанные на своем опыте, чтобы помочь коллегам выбрать лучший товар, как в популярных интернет-магазинах.<br></p><p>Источник: <a href="https://iz.ru/1367128/olga-kolentcova/laboratornaia-zabota-v-rf-sozdali-katalog-otechestvennogo-nauchnogo-oborudovaniia">Известия</a></p>«Найти научный сюжет несложно, а понятно изложить его — своего рода искусство»http://youngscience.gov.ru/news/interview/2454/2022-07-25T12:39:58+04:002022-07-25T12:39:58+04:00О том, как обстоит дело с популяризацией математики — науки, которая на первый взгляд кажется слишком абстрактной и далекой от реальной жизни, — нам рассказал Николай Андреев, заведующий лабораторией популяризации и пропаганды математики Математического института имени В. А. Стеклова РАН, создатель проекта «Математические этюды» и лауреат премии Лилавати 2022 года за выдающийся вклад в популяризацию математики.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
О том, как обстоит дело с популяризацией математики — науки, которая на первый взгляд кажется слишком абстрактной и далекой от реальной жизни, — нам рассказал Николай Андреев, заведующий лабораторией популяризации и пропаганды математики Математического института имени В. А. Стеклова РАН, создатель проекта «Математические этюды» и лауреат премии Лилавати 2022 года за выдающийся вклад в популяризацию математики.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/XZwqbLHNMsjWpLMAOATqLQ6mAMzk8g4O.png"
alt="«Найти научный сюжет несложно, а понятно изложить его — своего рода искусство»"/>
</div>
<p>— Николай Николаевич, позвольте поздравить вас с получением премии Лилавати. Расскажите об этой награде. Почему она так названа, как часто вручается и кому?</p><p>— Одни из самых уважаемых в мировом математическом сообществе наград — это премии Международного математического союза. Самая известная и самая престижная из них — это медаль и премия Филдса, которую вручают раз в четыре года на церемонии открытия Международного конгресса математиков. Филдсовскую премию вручают начиная с 1936 года, а в последние годы появилось еще несколько наград, в том числе премия Лилавати за выдающийся вклад в популяризацию математики. И раз ее учредили, значит, все мировое сообщество понимает и признает, что это направление очень важно.</p><p>Лилавати — это женское имя, довольно уважаемое в Индии. Дело в том, что в XII веке индийский математик Бхаскара II написал труд «Сиддханта-широмани» («Венец учения»), состоящий из четырех частей. Этот трактат на многие века стал главным учебником по математике в странах Азии. По легенде, у Бхаскары была дочь Лилавати, в честь которой он назвал первую часть своего труда, где рассматривает различные арифметические задачи.</p><p>В 2010 году Международный конгресс математиков проходил в Индии, и ее представители предложили учредить премию Лилавати. Сначала инициатива поступает от локального организационного комитета Конгресса, а затем, если премия оказывается удачной, она становится премией Международного математического союза. Например, в этом году Международный конгресс математиков должен был проходить в Санкт-Петербурге, и в качестве новой премии была предложена, а затем и вручена медаль имени Ольги Ладыженской за успехи в математической физике.</p><p>— А когда вы поняли, что хотите заниматься математикой, и чем вас привлекла эта наука?</p><p>— В школьные годы меня больше привлекали инженерные специальности, но, наверное, все изменилось, когда я побывал в главном здании МГУ имени М. В. Ломоносова. Я был весьма впечатлен им и впоследствии поступил на механико-математический факультет МГУ. Далее мне посчастливилось попасть к хорошему научному руководителю, отчасти благодаря которому я понял, что буду продолжать свою работу в этом направлении. Но также значительную роль сыграло то, что в детстве в моем доме были научно-популярные книжки по математике.</p><p>— Как давно вы занимаетесь популяризацией математики?</p><p>— После окончания мехмата и аспирантуры в МГУ я начал работу в Математическом институте имени В. А. Стеклова РАН. В какой-то момент я понял, что ту математическую задачу, которой я занимаюсь, можно попробовать представить в научно-популярном ключе с помощью трехмерной графики. Мы с коллегами создали два фильма, которые на момент выхода — в 2002 году — произвели большое впечатление как на математическое сообщество, так и на сообщество учителей и школьников. Нужно сказать, что в то время трехмерная графика сама по себе была привлекающей, и мы продолжили создание фильмов. Выяснилось, что у нас получается очень даже неплохо и результат оказывается востребованным. Так начался проект <a href="https://etudes.ru/">«Математические этюды»</a>. Поскольку научное сообщество в целом и наш институт в частности считают популяризацию важной деятельностью, в 2010 году была создана лаборатория популяризации и пропаганды математики.</p><p>— Какие методы популяризации вы считаете наиболее эффективными?</p><p>— Нельзя сказать однозначно. Все зависит от того, кто и как это делает. Один из способов, который близок лично мне, — попробовать заинтересовать аудиторию, показав, где в своей жизни обычный человек встречается с математикой. Ведь если сказать человеку, зачем нужна математика, ему будет гораздо интереснее учить какие-то теоретические вещи. И это очень мощный метод популяризации.</p><p>— Трудно ли найти такие практически вещи, например, в сложных теоремах?</p><p>— В теоремах практические вещи и не нужно искать. Очень просто найти проявление математики вокруг нас, потому что так или иначе она всюду. Вопрос только в том, удастся ли ученому объяснить ее проявления понятным языком. На самом деле, опыт показывает, что излагать математику без формул очень сложно. Все обычно боятся формул, но это, наоборот, помогает более ясно и четко, чем просто словами, представить какое-то явление. Поэтому найти сюжет несложно, а вот понятно изложить его — действительно своего рода искусство.</p><p>— Как оценить, возрастает ли у аудитории интерес к науке?</p><p>— Лично для меня, если говорить, например, о лекциях, один из показателей — видеть, как у человека в процессе моего рассказа меняется отношение к математике. Я часто выступаю перед большими аудиториями, в том числе перед школьниками. И бывает, что некий школьник, который в начале лекции сидел на заднем ряду и явно демонстрировал отсутствие какого-либо интереса, к концу с большим удовольствием участвует в обсуждении. Это довольно яркий показатель.</p><p>— Расскажите подробнее о развитии проекта «Математические этюды».</p><p>— Как я уже упоминал, все началось с двух фильмов, созданных в 2002 году. С тех пор проект значительно расширился. Например, в нем появился раздел «Модели» — это онлайн-энциклопедия, в которой мы собираем все идеи, которые есть в мире, в том числе те, которые придумали мы сами, на тему того, как можно представить математику в виде наглядных моделей. Это очень важное направление, поскольку человек, подержав в руках какую-то модель и поработав с ней, на всю жизнь запоминает факты или явления, демонстрируемые с ее помощью. Довольно сложно найти сюжет, который может быть представлен в виде модели, поскольку математика — достаточно абстрактная наука. У нас есть проект <a href="https://vk.com/etudesru?w=wall-192547232_2732">«Математическая модель — в школу!»</a>, в рамках которого школьники сами или с семьей создают математические модели и дарят их школе. А мы в подарок посылаем книгу <a href="https://book.etudes.ru/">«Математическая составляющая»</a>. С помощью этого проекта мы надеемся стимулировать появление наглядных пособий в пока пустующих кабинетах математики.</p><p>— Замечательный проект! А как рождаются идеи новых сюжетов для видеороликов?</p><p>— В этом сильно помогают старшие товарищи по институту, которые, приходя к нам в лабораторию, часто обсуждают какие-то математические вопросы. Периодически именно из этих обсуждений рождаются идеи для новых сюжетов.</p><p>— Другой ваш проект посвящен механизмам Пафнутия Львовича Чебышева. Расскажите, насколько в целом россияне осведомлены о знаменитых математиках и насколько актуален проект?</p><p>— Проект актуален по двум причинам. Первая заключается в том, что он позволяет рассказать о наследии Чебышева — великого математика и основателя петербургской математической школы. При этом даже среди математиков мало кто знал о том, какие механизмы он создал и насколько они были сложными. А ведь именно с работы по созданию механизмов началась теория приближения функций — большая, важная и практически применимая математическая тематика. Вторая важная идея проекта — это, конечно, популяризация математики. Например, я не встречал людей, которых бы не заинтересовал принцип работы стопоходящей машины Чебышева. Поэтому подобные фильмы о механизмах хорошо делают свое дело.</p><p>— Сложнее ли вызвать у людей интерес к точным наукам, чем, например, к гуманитарным или естественным?</p><p>— Начнем с того, что точная наука всего одна — это математика. В смысле популяризации она стоит несколько в стороне от других наук, потому что представителям естественных наук, например физикам или химикам, гораздо проще показать опыт, который сразу вызывает интерес. Математикам сложнее: приходится либо пытаться заинтересовать аудиторию просто красотой идеи, либо придумывать какие-то модели и фильмы.</p><p>— На ваш взгляд, по сравнению с другими странами в России общество более заинтересовано в получении новых знаний?</p><p>— Не готов сравнивать, но, с моей точки зрения, очень сильно отличается стиль популяризации. За границей обычно показывают какие-то фокусы и зачастую просто говорят, что за этим стоит математика, а в России традиция заключается в том, что если тебе удалось привлечь внимание аудитории, то нужно ее еще чему-то научить и объяснить суть процесса или явления.</p>Александр Клименко — об итогах пяти лет «молодежных конкурсов» Президентской программыhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2450/2022-07-19T16:28:23+04:002022-07-19T16:28:23+04:00В конце июня РНФ завершил отчетный период по очередной волне конкурсов Президентской программы исследовательских проектов, реализуемых ведущими учеными, в том числе молодыми. В этом году исполнилось пять лет с тех пор, как программа была запущена, и сейчас есть смысл разобраться, что задумывалось и что получилось, а что нет и почему. По просьбе редакции для наших читателей об итогах пяти лет Президентской программы рассказывает председатель Экспертного совета РНФ академик РАН Александр Клименко.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
В конце июня РНФ завершил отчетный период по очередной волне конкурсов Президентской программы исследовательских проектов, реализуемых ведущими учеными, в том числе молодыми. В этом году исполнилось пять лет с тех пор, как программа была запущена, и сейчас есть смысл разобраться, что задумывалось и что получилось, а что нет и почему. По просьбе редакции для наших читателей об итогах пяти лет Президентской программы рассказывает председатель Экспертного совета РНФ академик РАН Александр Клименко.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/8REbdAkf9nMF6AYYVAJNSA2LqGAryxpb.jpeg"
alt="Александр Клименко — об итогах пяти лет «молодежных конкурсов» Президентской программы"/>
</div>
<p>– Главной целью программы, запущенной в 2017 году, изначально декларировалась поддержка молодежи в науке – тех, кто, сделав первый шаг, защитив диссертацию и удостоившись степени кандидата наук (PhD в английском варианте), оказывается на некоем плато, раздумывая, куда двигаться дальше. И вот тут появляется Российский научный фонд со своей программой поддержки молодых постдоков, предоставляя шанс стать победителями конкурсов и получить средства на «Проведение инициативных исследований молодыми учеными» (первое мероприятие программы). Грант индивидуальный, предусматривает двухлетнее финансирование в объеме 1,5 миллиона рублей каждый год.</p><p>Второе мероприятие программы – конкурс «Проведение исследований научными группами под руководством молодых ученых». Здесь предоставляются более существенные гранты – сначала они были до 5 миллионов рублей в год на три года, а теперь увеличены до 6 миллионов. Да еще с возможностью продления на 2 года, если дела у научной группы пойдут как следует.</p><p>– А как следует?</p><p>– Будут выполнены показатели работы, в основном публикации в высокорейтинговых журналах WoS и Scopus, и отчеты приняты с высокой оценкой экспертов. Тогда руководитель гранта по второму мероприятию программы может подать заявку на двухлетнее продление исследования. Это дает ему возможность, не останавливаясь на достигнутом, двигаться в фундаментальном поиске дальше. Обобщая сделанное Фондом по этой программе, могу с удовлетворением отметить масштабы работы: ежегодно поддерживаются около 500 ученых в возрасте до 33 лет по индивидуальным грантам и в зависимости от того, как складывается бюджет Фонда, – от 300 до 400 научных групп. А еще с 2020 года появились конкурсы продления проектов. Важно, что эти три конкурса проходят одновременно, и нам, Экспертному совету, поставлена четкая задача Попечительским советом: выбрать лучшие заявки, которые соответствуют высоким требованиям Фонда, за поддержку которых потом не будет стыдно. И для этого нам дана возможность перераспределять деньги между разными конкурсами при фиксированной общей сумме на все три конкурса в целом. Это одна из причин, почему число победителей по конкурсам оказывается разным по годам. Другая состоит в том, что выделяемые на программу средства, как и в целом на РНФ, меняются год от года в зависимости от наполненности бюджета РФ. В итоге число победителей по ПП1 (так зовется конкурс индивидуальных грантов) составило: 2017-й – 504, 2019-й – 494, 2021-й – 469, 2022-й – 505. А по ПП-2 (конкурс групп) поддержано в 2017-м – 239, в 2018-м – 313, в 2020-м – 220, в 2021-м – 318, в 2022-м – 403. Последний конкурс 2022 года был самым «богатым». Если учесть, что по сравнению с первым годом существования программы грант по группам вырос до 6 миллионов в год, то ясно, почему в этом году общее финансирование (а сюда еще надо добавить конкурс продления) достигло впечатляющей цифры – более 4 миллиардов рублей в расчете на год. Вот в эту летнюю сессию Экспертный совет своим решением, которое потом было утверждено Правлением, распределил весьма серьезные средства среди грантов для молодых ученых.</p><p>– Я смотрю, меньше стало число отклоненных заявок по формальным причинам. Научились не делать дурацких описок?</p><p>– Во-первых, обучились, во-вторых, Фонд полностью перешел на электронное оформление заявок. Там компьютер не пропускает ошибку формальную. Но цифры уменьшаются еще потому, что люди бывает, подав сюда, одновременно участвуют в других конкурсах РНФ, которые завершались раньше конкурсов по программе. Они там победили и честно сообщили об этом. Правило Фонда неизменно: один грант в одни руки. Поэтому их заявки в наших конкурсах отклонены. Хочу подчеркнуть, что молодые люди, имеющие возможность по возрасту участвовать в Президентской программе, не стесняются пробовать свои силы в конкурсах без ограничения возраста, и часто им сопутствует успех. Это к возможному вопросу об уровне молодежной науки.</p><p>– Почему же не все подают на продление? Вроде отчеты-то сданы у подавляющего большинства на «отлично»…</p><p>– Действительно, не все. В этом году конкурс продления по ПП2 проводился уже в третий раз, и практика показывает, что подают заявки не более 70% тех, кто имеют право. Почему так? Разные причины. Одна из них – то, что Фонд ставит напряженные задачи по публикациям в авторитетных журналах (до последнего времени в журналах, индексируемых в базах WoS и Scopus). Второе: три года – большая дистанция. За такой немалый срок у увлеченных людей, работающих в различных научных организациях, происходят разные изменения, появляются другие возможности финансирования своих исследований. Это и хоздоговора, и мероприятия по линии Министерства науки и высшего образования, Фонда содействия инновациям и т. п. Разумеется, они могут участвовать в других конкурсах РНФ.</p><p>– На сайте Фонда по этой программе просто лесенка из разного уровня мероприятий. Карабкайся, если можешь…</p><p>– Да, одна из задач программы (ее даже графически на сайте видно) – создать лесенку, по которой реально выстраивать научную карьеру. После выполнения индивидуального гранта (2 года) можно попытаться взобраться на следующую ступень – претендовать на роль руководителя научной группы (мероприятие ПП2). Срок выполнения – 3 года и еще два года продления, всего 5 лет. Можно пробовать свои силы в других конкурсах и с успехом в них участвовать. Международных, отдельных научных групп, малых научных групп, региональных, объектов инфраструктуры… И это не слова. Возьмем, например, тех, кто выиграл пять лет тому назад индивидуальные гранты, – 504 победителя первого конкурса по ПП1, состоявшегося в 2017 году. Проекты были завершены в 2019-м. За минувшие три года 217 руководителей повторили свой успех в разных конкурсах РНФ, относящихся не только к Президентской программе. Разве это не движение вверх по лестнице?</p><p>– Еще острый вопрос – публикации.</p><p>– До последнего времени какой-то остроты не ощущалось. У нас только что завершился анализ отчетов. Как вы думаете, какое количество публикаций в журналах, входящих в первый квартиль, бывает по молодежным проектам? Если бы я сам не видел, то вряд ли бы поверил: у некоторых – до десятка!</p><p>– Научились грамотно писать?</p><p>– Не это главное. Дело в другом – им есть с чем идти в высокорейтинговые издания, их результаты соответствуют уровню этих журналов. Как пример могу привести завершившийся в рамках мероприятия ПП2 проект 19-79-10240 Рустама Хабибуллина (МГТУ им. Баумана) «Оптико-терагерцовые фотопроводящие преобразователи коротких импульсов лазерного излучения (1.03-1.56 мкм) на основе сверхрешеточных гетероструктур InGaAs/InAlAs для создания компактных систем спектроскопии и визуализации». По его результатам опубликованы 7 статей в журналах из первого квартиля (Q1) рейтинга JCR. Важно, что результаты исследований имеют большую практическую значимость в области систем терагерцовой импульсной спектроскопии и уже доведены до практического применения. В частности, разработанные в проекте новые образцы оптико-терагерцовых преобразователей уже используются для исследования биотканей в Первом Московском государственном медицинском университете им. И.М.Сеченова.</p><p>– Теперь вы на публикации меньше обращаете внимания?</p><p>– Не в этот раз. В нынешнюю отчетную сессию руководители не имели права ссылаться на то, что нет возможности опубликовать обещанное число статей. Если они и появились, то после того, как отчеты уже должны быть подготовлены. А вот в тех отчетах, которые надо представить к концу года, будет действовать новое правило – в качестве отчетных будут засчитываться публикации в ведущих зарубежных и отечественных изданиях. И я не вижу проблем найти такие в России – «помойку» от приличного журнала любой специалист отличит. У меня, как и у многих, в жизни до 2012 года WoS и Scopus не было, а публикации в высоко котирующихся журналах были. И научное сообщество умеет оценивать без WoS и Scopus состоятельность исследования, понимает, насколько глубоки мысли ученого или он просто ремесленник, а в худшем случае шарлатан.</p><p>– Александр Викторович, будучи 4 года главой Экспертного совета РНФ, вы не утратили свежесть в работе, не стали тихонько бурчать, что за молодежь пошла, вот в наше время, знаю я все ваши хитрости…</p><p>– Нет, не стал. Не помню ни одного конкурса одинакового, в каждом есть нюансы. Вот и в этом году их было несколько. Во-первых, мы первый раз после двух ковидных лет собирались секциями, а потом и всем составом совета в целом вживую. И это здорово, хотя уроки коронавируса, заставившего нас использовать гибридную схему общения, мы усвоили. Во-вторых, в этом году мы на месяц раньше начали прием заявок, и для экспертизы было больше времени, что позволило нам хорошо подготовиться к финальной стадии экспертизы – рассмотрению заявок на заседаниях секций и совета. Плюс в этом году мы впервые получили отчеты по полному пятилетнему сроку. Интересно было посмотреть, что удалось ребятам. И мы еще одно новшество ввели в экспертную процедуру. Оно нам помогло увереннее себя чувствовать.</p><p>– То есть?</p><p>– Мне приходится регулярно читать письма наших заявителей-ученых по поводу результатов экспертизы и работы экспертов. И только пару раз были строки, в которых говорили им «спасибо» за справедливую оценку заявки, мол, мы много полезного о себе узнали, правильно были сделаны нам критические замечания. В основном экспертов упрекают в слабом знании предмета и необъективности, если не выиграли грант, и просто молчат, коли выиграли, так и должно было быть. Три четверти заявителей, а то и больше, не получившие грант, конечно, чувствуют себя обиженными и считают, что оценка их заявок несправедливо занижена.</p><p>Но так везде, это издержки работы… На упреки мы реагируем открытостью. С самого первого конкурса мы выкладывали результаты экспертизы: сначала только итоговое заключение каждого эксперта, а потом всю экспертную оценку по всем позициям. А там их более 20. Кто эксперты, конечно, не раскрывается, но с результатами их работы познакомиться можно. Вещь очень полезная, хороший эксперт – подарок, это человек, который буквально промывает тебе глаза, чтобы лучше видеть мир, на твое место в нем с точки зрения содержания заявки. И даже когда рецензент не прав, ты вдруг понимаешь причину: это ты неверно подал свою идею, и он не уловил ее ценность. И на будущее ты сделаешь для себя выводы, если ты умный человек.</p><p>Но когда высокий конкурс, есть заявки, которые имеют три экспертных заключения, каждое из которых заканчивается фразой: «Рекомендую эту заявку в число победителей». А по итогу в числе победителей ее нет. Вот в конкурсе этого года по ПП2 победили 403 заявки. Вы считаете, что все остальные 1000, попавшие в отказанные, плохие? Нет. Есть, конечно, те, про которые эксперты писали «поддерживать нельзя», но есть хорошие, с положительными заключениями экспертов. Вот в таких случаях всегда возникало недопонимание. Как же так? Почему заявка не поддержана? Да, мы знаем, что решение по заявке в конечном счете принимает Экспертный совет, но где его мнение?</p><p>– И как с этим справиться?</p><p>– Мы воспользовались опытом зарубежных фондов, которые сталкиваются с теми же проблемами. Теперь в соответствии с правилами, по которым работает Фонд, Экспертный совет выносит решение о поддержке-неподдержке каждой заявки, об оценке каждого заключительного отчета, мы доводим до руководителей его мнение формализовано, через четко сформулированные заключения. Своего рода трафареты. Их семь по заявкам, три – по отчетам. У немецкого научно-исследовательского общества DFG чуть ли не 30 таких. Это нововведение – результат желания быть максимально корректным по отношению к ученым.</p><p>– Можно сказать, что вы отрабатываете бюрократическую процедуру.</p><p>– Можно, но в школе мы привыкаем к оценкам, по сути, бюрократическим штампам, которые внятно демонстрируют нам и нашим одноклассникам результаты в учебе. Так и в РНФ формализованная оценка вносит большую ясность, почему Экспертный совет одну заявку поддержал, а другую – вполне добротную – нет.</p><p>– Словом, организация этих конкурсов может служить примером другим?</p><p>– Формулировка итоговых заключений Экспертного совета впервые введена в практику. Посмотрим, как на нее отреагируют руководители проектов и заявок в новые конкурсы.</p><p>Источник: <a href="https://poisknews.ru/granty/doroga-molodym-v-nauku-ekspertnyj-sovet-oczenit-zayavku-kazhdogo/">Поиск</a><br></p>Глава РНФ Александр Хлунов рассказал о новых конкурсных правилах и бюджете на 2023 годhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2445/2022-07-06T15:57:22+04:002022-07-06T15:57:22+04:00Вместо публикаций в научных журналах международных наукометрических баз данных Web of Science и Scopus, которые требовались для отчета по грантам фонда в прошлом, теперь понадобятся статьи в ведущих отечественных и зарубежных журналах, сообщил в интервью «Газете.Ru» генеральный директор Российского научного фонда Александр Хлунов. Также он рассказал о бюджете фонда, самых эффективных «научных регионах» и обсуждаемых идеях финансирования фондом не только фундаментальной, но и прикладной науки.
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Вместо публикаций в научных журналах международных наукометрических баз данных Web of Science и Scopus, которые требовались для отчета по грантам фонда в прошлом, теперь понадобятся статьи в ведущих отечественных и зарубежных журналах, сообщил в интервью «Газете.Ru» генеральный директор Российского научного фонда Александр Хлунов. Также он рассказал о бюджете фонда, самых эффективных «научных регионах» и обсуждаемых идеях финансирования фондом не только фундаментальной, но и прикладной науки.
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/jHWWGyHmS5zMkqrk8mm6EyDRgbAfGkOq.jpeg"
alt="РНФ Хлунов А."/>
</div>
<p>— Александр Витальевич, вы руководите Российским научным фондом. Для чего он был создан, в чем его уникальность?</p><p>— Российский научный фонд — один из финансовых инструментов в России, который осуществляет поддержку фундаментальной науки на грантовой основе. Это деньги, которые ученый может получить на свой проект, помимо зарплаты от его института или университета. Они нужны, так как не все идеи исследователей «ложатся» в государственное задание, которое они получили от руководства, а иногда эти идеи очень хороши и полезны для общества. Чтобы помочь ученым их реализовать, придумана система грантов. Отбор лучших проектов осуществляют три экспертных совета, в своих решениях они опираются на мнение более чем 7 тысяч экспертов. В РНФ есть разные грантовые линейки. Мы отдельно поддерживаем молодежь и взрослых, маленькие проекты и лаборатории, которые созданы для доведения идей до производства.</p><p>— Вы распределяете только государственные деньги?</p><p>— Сейчас да. Несколько лет назад у нас были частично корпоративные деньги, но с 2021 года только государственные. Деньги довольно большие: с момента основания РНФ мы направили на финансирование проектов более 180 млрд рублей.</p><p>Цель нашей поддержки — создать условия не хуже, чем за рубежом — в среднем мы выделяем 7 млн рублей в год на один проект. Это размер гранта, который примерно соответствует тому, что дают в США и в европейских ведущих фондах.</p><p>— А сколько всего вы распределяете в год?</p><p>— На сегодняшний день это сумма в 33 млрд рублей, в 2023 году в соответствии с законом о бюджете мы планируем выйти на 42 млрд. Это существенный рост с 2014 года, когда мы запустились. Мы начинали с 7 млрд рублей. Сейчас мы финансируем более 7 тыс. проектов, это 50 тыс. российских ученых, получивших поддержку.</p><p>— А как поддерживается молодежь?</p><p>— Первые годы молодежь конкурировала наравне со всеми, были успешные проекты, но речь о системной поддержке не шла. В 2017-м году мы запустили президентскую программу исследовательских проектов, в рамках которой уже появились специальные конкурсные линейки, направленные исключительно на молодежь.</p><p>Мы выделили две категории. Кому 33 года и младше, и они сумели защитить кандидатские диссертации, но по факту, несмотря на диплом государственного образца, самостоятельности в их работе не прибавилось, они по-прежнему зависят от руководителей лабораторий, структурных подразделений. Этот конкурс мы называем «Конкурс для постдоков». Он направлен на то, чтобы люди, которые де-юре получили право на самостоятельную научные работу, получили право и де-факто тоже. За время реализации программы практически 2,8 тыс. человек получили индивидуальные гранты.</p><p>Второе направление президентской программы — «Молодежные группы под руководством молодых ученых». Мы давали до 6 млн в год на протяжении трех лет молодым людям до 35 лет, которые должны были возглавить молодежные научные коллективы. За 5 лет 2,2 тыс. человек получили такую поддержку. И вот только что (1 июля) стали известны результаты двух молодежных конкурсов за этот год, будет поддержано около 1000 проектов.</p><p>— И сколько таким образом вы выделили средств?</p><p>— Более 30 млрд рублей за 5 лет существования президентской программы, и это только молодежные проекты.</p><p>— А бывает так, что молодежь попадается ненадежная и проекты не реализуются, их приходится закрывать?</p><p>— Бывает. Иногда коллективы распадаются или не выполняют планы. Но в год это не более 10 проектов из тысячи, то есть это не столь значимая цифра. Мы видим, что значительная часть — до 30% тех, кто получил такую поддержку — принимают участие и становятся победителями уже во «взрослых» конкурсах и наравне конкурируют со своими старшими коллегами. То есть понятие «закрепления в науке» материализовалось и в конкретных цифрах статистики.</p><p>Становится весомой ранее малочисленная прослойка ученых от 35 до 40 лет, теперь в структуре науки их количество значимо. Более того, мы наблюдаем постоянный приток молодых исследователей, а аспиранты и студенты в составе коллективов чувствуют себя комфортно и получают вполне адекватную заработную плату.</p><p>В среднем в прошлом году аспирант, работающий по гранту РНФ, мог заработать дополнительно до 30 тысяч рублей в месяц.<br></p><p>— Раньше существовал еще <a href="https://www.gazeta.ru/tags/organization/rffi.shtml">фонд РФФИ</a>, который выдавал деньги не только коллективам, но и отдельным исследователям. Причем с формулировкой «на собственные нужды». Вы так делаете?</p><p>— Действительно, такая практика была. Но у нас возникло много вопросов: что такое собственные нужды, в чем они заключаются у каждого конкретного человека? РНФ не готов эти вопросы обсуждать, мы оперируем лишь понятием «результативность». У нас в открытом доступе опубликована подробная информация по всем поддержанным проектам и их результатам — вы можете открыть наш сайт и сами убедиться в этом. Все-таки ученый тратит деньги налогоплательщиков, поэтому, как мы считаем, он должен выдавать результат, имеющий отношение к нуждам общества, а не к своим нуждам.</p><p>— Очень часто ученые говорят: как только я получил грант, я перестал заниматься наукой, так как теперь я оформляю бумаги. Существует ли такая проблема бюрократическая в РНФ?</p><p>— Нет никакой проблемы. Вернее, так: когда нет научных результатов, наверное, приходится много писать, что-то придумывать. Когда есть публикации в Nature или Science, такой вопрос не стоит.</p><p>— Ну вы же не будете отрицать, что у российских ученых все сложнее ситуация с приемом их статей в иностранные журналы, коллаборациями, выступлениями на международных конференциях?</p><p>— Есть некоторые проблемы с подпиской, но это не значит, что статьи российских ученых не принимаются к публикации. Впрочем, оценивая текущую обстановку, мы отошли в конкурсной документации от Web of Science и Scopus (международные наукометрические базы данных), было по этому поводу и решение правительства. У нас сейчас отсутствуют эти слова в конкурсной документации, нужны публикации «в ведущих отечественных и зарубежных журналах».</p><p>— Не секрет ведь и то, что в России довольно мало приличных научных журналов. Это направление будет поддерживаться, развиваться?</p><p>— Сейчас правительство прилагает все усилия, чтобы существенно повысить поддержку отечественных научных журналов. Разрабатывается программа, которая в ближайшее время будет запущена.<br></p><p>Количество российских журналов, где высокий уровень экспертизы, явно вырастет, и мы согласны оперировать наукометрией из этих журналов как частью экспертизы. Вместе с тем остается большое количество зарубежных журналов, которые наших ученых по-прежнему публикуют.</p><p>— Но ведь нередко зарубежные публикации надо оплачивать. Как теперь платить-то? Биткоин?</p><p>— Некоторое время назад мы проводили специальное заседание экспертных советов по этому вопросу. Я бы не сказал, что кто-то жаловался, что все кардинально поменялось. Есть зарубежные журналы, которые не требуют оплаты. Кроме того, в России осталась часть банков, которые могут совершать такие финансовые операции.</p><p>— Я знаю, что в сумму гранта РНФ входят деньги на оплату зарубежных публикаций, которая может быть довольно большой. Так, может, теперь сэкономим на этом?</p><p>— Действительно, наши гранты предусматривают возможность оплаты зарубежных публикаций, в ряде журналов эта сумма может доходить до $3,5 — 5 тыс. В первую очередь, я говорю о журналах с открытым доступом «Open access», для доступа к ним не требуется подписка, отсюда и возникает вопрос оплаты. Я не думаю, что наши партнеры от этих денег теперь откажутся. Кроме того, наши научные результаты нужны всему мировому сообществу.</p><p>Вы видите, что и президент Соединенных Штатов, и премьер-министр Великобритании с огромным вниманием относятся к российским ученым, приглашают их к себе.<br></p><p>— А вы, получается, ровно на противоположной стороне. Борис Джонсон говорит: «Приезжайте». А вы: «Пожалуйста, не надо ехать к <a href="https://www.gazeta.ru/tags/person/boris_dzhonson.shtml">Джонсону</a>, вот вам грант на исследование». И поэтому реально уезжает меньше ученых?</p><p>— Да, мы видим это, так как у нас во всех грантовых линейках сохраняется высокая конкурсность.</p><p>— Что это значит?</p><p>— Ну, возьмем молодежные конкурсы. В России есть определенная масса молодых людей, которые подпадают под их условия. На протяжении пяти лет мы получаем более трех заявок на одну позицию, которую мы готовы профинансировать.</p><p>Это означает, что каждый год подрастает молодое поколение, которое на хорошем уровне в дальнейшем готово продолжать работу в науке. Этим мы гордимся.<br></p><p>— Из каких регионов приходит наибольшее количество заявок, которые получают финансирование?</p><p>— Это регионы Центрального, Сибирского и Северо-Западного федеральных округов. Но мы видим, что по соотношению количества грантов РНФ к количеству исследователей сибирская наука самая эффективная. Это прежде всего Новосибирская область.</p><p>— В этом году молодежные гранты получили в основном те проекты, где требуется работа с реагентами. Это разная химия, биология. Значит ли это, что РНФ постепенно переключается с финансирования чисто фундаментальной науки на те исследования, которые имеют практическое значение?</p><p>— Мы сейчас думаем о том, чтобы немного изменить деятельность РНФ. Но не отобрать деньги у поддержки фундаментальных исследований и направить их в поддержку прикладных, а найти дополнительные источники, которые можно было бы использовать для финансирования следующей стадии. Важно то, что ученые — одни из немногих специалистов, кто может переучиться и заниматься прикладными исследованиями достаточно результативно. Самая главная проблема — сформулировать, что же мы хотим, разработать техническое задание. Это должен делать тот, кто будет в результате производить и получать прибыль. Мы пытаемся наладить этот диалог.</p><p>Источник: <a href="https://www.gazeta.ru/science/2022/07/06/15080660.shtml">Газета.ру</a><br></p>Интервью Андрея Фурсенко о современных вызовах в научном миреhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2420/2022-05-24T18:36:11+04:002022-05-24T18:36:11+04:00Помощник Президента РФ Андрей Фурсенко принял участие в федеральном Просветительском марафоне «Новые горизонты» и ответил на важные вопросы журналистов о сегодняшней ситуации в сфере науки и задачах, которые стоят перед молодыми учёными
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
Помощник Президента РФ Андрей Фурсенко принял участие в федеральном Просветительском марафоне «Новые горизонты» и ответил на важные вопросы журналистов о сегодняшней ситуации в сфере науки и задачах, которые стоят перед молодыми учёными
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/vEezaxYm2FSNRvknrKq4bAYQpjiQ3jAA.jpeg"
alt="А.А.Фурсенко"/>
</div>
<p><b><i>Андрей Александрович, как Вы думаете, в связи с текущей ситуацией и проблемами, с которыми столкнулась Россия, справляемся ли мы?</i></b></p><p>- Справляемся! Наша страна уже справилась с пандемией. Некоторые люди, к сожалению, еще продолжают болеть, но сейчас мы уже точно понимаем, как необходимо действовать, когда надвигается новая волна. Также мы лучше справились с вопросами обеспечения питания нашей страны, чем многие другие страны. Сейчас у нас стоит серьезная задача восстановления связи, поскольку порвались многие глобальные цепочки, связанные с развитием наших транспортных и других инфраструктур. По каким-то вопросам нам придется искать более сложные решения и потребуется больше времени. Это как в старой русской пословице «пока гром не грянет – мужик не перекрестится». Вот у нас гром грянул, и мы точно понимаем, что мы должны найти многие решения, на которые, как сперва казалось, не нужно обращать внимания, что все решится само по себе. Но нет, всё должны решать мы сами. И это не означает, что нам надо замкнуться, это означает что нам нужно быть абсолютно готовыми к решению проблем самостоятельно. И когда наши партнеры поймут это – они уже сами будут предлагать нам партнерство.</p><p><b><i>А что Вы думаете по поводу выманивания наших </i></b><b><i>IT</i></b><b><i>-специалистов в США и другие страны?</i></b></p><p>- Борьба за мозги была всегда. Давайте вспомним какое количество специалистов у нас вытаскивали в начале 90-х годов. Часть из них, конечно, вернулась и люди продолжают возвращаться. Самое главное, что наша страна богата талантливыми людьми, которые уже сейчас предлагают нестандартные и интересные решения. Возможности, которые сейчас есть у молодых людей в России мало сравнимы с другими странами.</p><p><b><i>Как вовлечь еще больше молодёжи в сферу науки?</i></b></p><p>- Необходимо понимать, что важна не только сфера науки. Иначе мы придем к тому, что будем обеспечивать нашими мозгами весь мир, не получая реакции. Поэтому очень важно, чтобы наша молодёжь гармонично развивалась и понимала, где они могли бы себя применить. Должна быть конкуренция по самым интересным направлениям в науке, и она у нас есть. Сегодня наука очень привлекательна для молодёжи, но и не менее привлекательна для их родителей, они одобряют такой выбор. Этот означает, что мы справимся с этим вопросом.</p><p><b><i>Помимо санкций возникают другие проблемы в научной сфере нашей страны?</i></b></p><p>- Я много разговаривал с нашими учёными из разных сфер, все они говорят, что не чувствуют на себе санкции. Да, есть отказы в каких-то значимых политических делах. Но конкретно на уровне учёных, а не людей кто занимается организацией их деятельности, все отношения сохранились.</p><p>Традиционно считалось, что наука — это только Европа и США, но если посмотреть на публикационную активность, прорывы в научных достижениях, то наука гораздо шире. Это не только Китай, очень много разработок в Иране, Индии и других развивающихся странах. Поэтому санкции — это лишь новые возможности для молодёжи, и я думаю, что ребята воспользуются ими. Сейчас всем важно понять, что мир не ограничивается Западом, он гораздо шире. И то, что Америка якобы только сейчас начала от нас закрываться – нет, она начала закрываться уже давно. С точки зрения американцев они принимают правильные решения, но как бы такие решения не привели к деградации. Еще 10–15 лет назад мои американские коллеги жаловались, что во многих важных направлениях науки практически нет американцев: «у нас есть русские, у нас есть китайцы, корейцы, но это очень плохо, потому что мы теряем квалификацию».</p><p><b><i>Сейчас многие европейские лидеры и эксперты говорят о возможной угрозе голода во всем мире, как думаете, насколько эта угроза актуальна для нашей страны?</i></b></p><p>- Неактуальна за счет очень успешной реализации национальных проектов в аграрной области. Мы обеспечиваем целым рядом продуктов и другие страны, точно так же как обеспечиваем их удобрениями. Внутри нам ничего не угрожает. Что касается мира в целом, то такая опасность действительно существует. Это касается не только поставок продуктов питания, но и поставок аграрных технологий и удобрений. Ещё до начала специальной военной операции Европа заморозила производство удобрений, что было связано с повышением цен на газ. Наверное, был расчет на то, что это все можно будет купить в России. А сейчас санкции на удобрения были ослаблены, где-то вообще сняты, потому что им стало ясно, что без этих удобрений существенно ухудшится производство зерна. Год для будет мира сложный. Те страны, кто вводит эти санкции, они и так обеспечены, проблема голода коснется их в чуть меньшей степени. Но опасность существует, тем более что климат меняется и за счет непредсказуемых климатических катаклизмов будет больше проблем в сфере производства продуктов питания. Относиться к этому нужно очень серьёзно.</p><p><b><i>Вы упоминали об американском законе, который направлен на лишение поддержки людей, которые сотрудничают с русскими учёными. Это случай, когда политика вмешивается в науку, расскажите об этом.</i></b></p><p>- Было принято решение о том, что всем учёным, которые участвуют в российских и китайских грантах, не будет предоставляться государственная финансовая поддержка. По их мнению, идёт воровство их интеллектуальной собственности, и они не хотят это поддерживать, но де факто идёт попытка уменьшить взаимодействие учёных из разных стран. Потери от этого понесут все, в том числе американцы, ведь идеи, которые озвучиваются в Америке, приходят от учёных из России, Китая и других стран. Уверен, вы можете сами назвать имена российских учёных, специалистов, которые в значительной степени создали американскую IT-индустрию. Тот же самый Google, это всё наши специалисты, очень много наших учёных там работает. Тут возникает уже и морально-этическая проблема: создавая барьеры они разрушают единое научное пространство и сообщество, которое способно решить вопросы глобальных вызовов. Разрушается эта возможность ради сиюминутных интересов.</p>Интервью сопредседателей оргкомитета Года науки и
технологий Андрея Фурсенко и Дмитрия Чернышенкоhttp://youngscience.gov.ru/news/interview/2400/2022-03-25T20:43:45+04:002022-03-25T20:43:45+04:00На финише Года науки и технологий помощник президента Андрей Фурсенко и
зампредседателя правительства Дмитрий Чернышенко ответили на вопросы
журналистов "Российской газеты".
<div class="c-lead"
style="font-size: 1.2em">
На финише Года науки и технологий помощник президента Андрей Фурсенко и
зампредседателя правительства Дмитрий Чернышенко ответили на вопросы
журналистов "Российской газеты".
</div>
<div class="read_media_image">
<img src="/media/photo/img_article/H8eca8SA1AfBl9op7TB6IZ5mYPqyWL1Q.jpg"
alt="А.А.Фурсенко"/>
</div>
<p><b>На этой неделе в "Сириусе" состоится Конгресс молодых ученых, который </b><b>формально завершит Год науки и технологий. Какие у вас ожидания от этого </b><b>мероприятия?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Конгресс молодых ученых - это прежде всего возможность для всех, кто участвовал в организации и проведении Года науки и технологий, встретиться на одной площадке. Общих тем у этих людей - достаточно. Для нас было особенно важно, чтобы на площадке Конгресса могли собраться представители не только академической среды - университетов и научно-исследовательских институтов, но и бизнеса, и госкорпораций. А также - школьникии студенты, проявляющие интерес к науке.В программе много содержательных блоков, которые отражают и актуальные научно-технологические тенденции, и более житейские вопросы: например, о развитии карьеры в науке.</p><p>На Конгрессе молодых ученых пройдут две крупные выставки - "Вузпромэкспо" и выставка кураторов тематических месяцев Года науки и технологий. На них российские вузы, научно-образовательные центры мирового уровня и ведущие технологические компании в популярной форме и мультимедийном формате расскажут о своих разработках. Все они соответствуют приоритетам Стратегии научно-технологического развития страны. Их объединяет и то, что они направлены на те сферы, которые имеют непосредственное влияние на качество жизни: медицина и экология, транспорт и энергетика, связь и продукты питания.</p><p>Вместе с представителями профессионального сообщества они подведут итоги Года науки и технологий в России и вспомнят его главные события. Например, стартпроизводства вакцины от коронавируса, запуск Байкальского глубоководного нейтринного телескопа, создание сети карбоновых полигонов, стыковка российского модуля "Наука" с Международной космической станцией, начало строительства Центра коллективного пользования "Сибирский кольцевой источник фотонов", спуск на воду научно-исследовательского судна "Пионер-М" - уникального корабля с технологией безэкипажного судовождения и много других поистине ярких и важнейших для страны и всего мира событий. </p><p>Результаты исследований молодых людей помогают сделать наш мир более понятным, безопасным и комфортным. Но главное, подводя итоги, мы сформулируем основные цели на будущее. И главным ожиданием на Конгрессе молодых ученых для нас становится определение того, как эффективнее использовать импульс, заданный в этом году. А планку, благодаря решению президента Владимира Путина о проведении Года науки и технологий, мы в этом году взяли высокую.</p><p><b>Как вы оцениваете результаты Года науки и технологий? В чем, на ваш взгляд, </b><b>была его главная цель?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Ключевой целью Года науки и технологий было привлечение талантливой молодежи в сферу науки и технологий и популяризация этой сферы. Мы хотели дать яркую, объемную картину - как поменялся сектор исследований и разработок за последние 20 лет. Как выглядит сегодня ученый в России. Какие существуют возможности для самореализации в науке и перспективы исследовательской карьеры в стране. Какие направления наиболее востребованы и перспективны. Как уже сегодня результаты исследований молодых людей помогаютсделать наш мир более понятным, безопасным и комфортным. Отмечу, что к проведению Года науки и технологий подключились все 85 регионов России, жители страны смогли убедиться, что наука развивается по всей стране, а не только в Москве.</p><p>Во-вторых, 64 процента опрошенных сообщили, что считают для своих детей привлекательной работу в научной сфере, а 78% - поддержали работу в технической и инженерной областях. Год науки и технологий помог поддержать эту тенденцию. К мероприятиям активно привлекались молодые люди и их родители, запускались профориентационные проекты, проводились циклы лекций и экскурсий для школьников и студентов. Еще одной важной задачей было привлечь внимание к работе профессионального сообщества. Впервые в современной истории России популяризация науки получила новый толчок: она стала по-настоящему комплексной и масштабной. В течение всего года о российских ученых снимали фильмы, размещали истории о них в широком доступе, они активно участвовали в мероприятиях, проводили экспертные сессии. Все это делалось для того, чтобы обратить внимание общества в целом и бизнеса в частности на возможности, которые открывают наука и технологии.</p><p><b>Какую роль в развитии страны должны играть ученые? Как бы вы описали </b><b>контуры науки будущего?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Именно наука способна давать решение ключевых проблем развития страны и общества, когда старые подходы уже не действуют. Ведь если посмотреть на историю развития человечества, многие определяющие события происходили из-за нахождения нового способа преодоления проблем. Так было, например, с появлением различных вакцин и антибиотиков. И сегодня, когда коронавирус стал новой всеобщей проблемой, именно ученые вновь смогли предложить действенный способ для борьбы с пандемией. Мы видим подтверждения этому в самых разных сферах: от медицины до сельского хозяйства, от экологии до низкоуглеродной энергетики.Что касается науки будущего, то она несомненно будет пронизывать все сферы деятельности государства и общества.</p><p><b>Очевидно, что фокус в определении стратегии развития науки должен быть </b><b>максимально приближен к особенностям нашей страны. Например, огромные </b><b>расстояния требуют развития технологий, которые позволят связать нашу </b><b>страну воедино. Какие еще особенности вы бы выделили?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Вы знаете, практически весь мир сталкивается с набором схожих проблем. Но каждая страна старается найти свои способы их решения. Для России - наряду с огромным пространством - я бы упомянул такие факторы, как возрастание нагрузок на окружающую среду, демографический переход, потребность в обеспечении продовольственной безопасности. Эти особенности во многом определили набор "больших вызовов" - это совокупность проблем, угроз и одновременно возможностей, которые требуют реакции со стороны государства, бизнеса, да и всего общества. Эти "большие вызовы" легли в основу Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации - документа, который обозначает ключевые направления государственной политики в этой сфере и в соответствии с которым Российская Федерация выстраивает свою научно-технологическую повестку.</p><p><b>Зачем обществу понимать, что такое большие вызовы и как эти вызовы </b><b>отвечают запросу самого общества?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Понимание "больших вызовов" позволяет обществу обозначить угрозы, которые представляют реальную опасность, и приступить к реализации мер по борьбе с ними. Например, одним из вызовов Стратегии, которая была утверждена президентом в 2016 году, была названа угроза распространения новых заболеваний и пандемий. Увы, эта угроза реализовалась, но наука оказалась к ней подготовлена.</p><p>Многие из вызовов связаны с различными измерениями безопасности - национальной, продовольственной, экономической, экологической. Выделение "больших вызовов" в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации позволяет, с одной стороны, отразить тенденции в развитии общества, намечающиеся проблемы и объяснить, чем занимается наука в области решения возникающих угроз, а с другой - сконцентрировать усилия науки на реализации новых возможностей в самых разных направлениях. В конечном итоге вся эта работа ведется для того, чтобы помочь обществу своевременно осознать свои уязвимости и с помощью науки скорректировать направление движения, чтобы остаться защищенным и благополучным.</p><p><b>В этом году была создана надведомственная структура, призванная </b><b>синхронизировать усилия различных ведомств, - Комиссия по научно-</b><b>техническому развитию. Что в управлении наукой, на ваш взгляд, нужно </b><b>"починить"?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Главное, что необходимо, как вы говорите, "починить", это синхронизировать действия ведомств и организаций. Одним из наиболее эффективных методов по объединению становится нахождение общих точек пересечения в интересах и ценностях. Комиссия по научно-техническому развитию совместно с Советом по науке и образованию при президенте Российской Федерации формирует и запускает новые инструменты для научно-технологического развития, такие как, например, новая Государственная программа научно-технологического развития России, Федеральные научно-технические программы, национальный проект "Наука и университеты", комплексные научно-технические программы, которые как раз помогают обозначить общие для всех приоритеты и обеспечить конструктивное взаимодействие.</p><p><b>Насколько вперед можно и нужно планировать развитие науки?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> В сфере науки сегодня, по оценкам ЮНЕСКО, во всем мире работает более 8,5 млн исследователей. Ежедневно пополняется база накопленных знаний, происходит какое-то движение. Однако для совершения действительно ощутимых прорывов могут потребоваться годы. Это очень сложная сфера, многое также зависит от масштабов планирования. Например, срок гранта Российского научного фонда составляет 3 года с возможностью продления его еще на 2. Многие исследователи, кстати, считают этого недостаточным, предлагают увеличить сроки до 5-7 лет. Упомянутые уже федеральные научно-технические программы - в области генетических технологий, научного обеспечения сельского хозяйства, синхротронно-нейтронных исследований - рассчитаны на горизонт до 8-10 лет. В более долгосрочном плане - необходим баланс между внутренней логикой развития науки и выстраиванием стратегических приоритетов, определяющих направления научно-технологической повестки страны.</p><p><b>Каких инструментов поддержки ученых, на ваш взгляд, не хватает? Всего ли </b><b>можно достичь с помощью финансовых инструментов?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Количество мер, направленных на поддержку ученых, регулярно увеличивается и модернизируется. Многие из существующих мер поддержки проводятся в рамках национального проекта "Наука и университеты". Так, например, помимо грантовой линейки для всех категорий ученых (пожалуй, главного конкурсного инструмента), также идет обновление приборной базы, строятся установки класса "мегасайенс", закладываются уникальные научно-исследовательские судна и многое другое. Помимо перечисленных материальных мер поддержки, особенную роль играет стимулирование кооперации между предпринимательскими, образовательными и научно-исследовательскими организациями. Например, сейчас развиваются интеграционные инструменты, в которых может участвовать бизнес - например, научно-образовательные центры мирового уровня (так называемые НОЦы).</p><p>Однако финансовые и инфраструктурные меры стимулирования недостаточны. Науке важно внимание и уважение. В этом смысле объявление 2021 года Годом науки и технологий и введение нового праздника - Дня преподавателя высшей школы - это попытка выразить признательность ученым, изобретателям и преподавателям за их труд.</p><p><b>В Год науки и технологий кажется, что молодые ученые стали заметнее. </b><b>Почему важно как-то отдельно выделять молодых ученых?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Вы знаете, молодые ученые активно участвовали в организации и проведении Года науки и технологий. Более того, я бы сказал, что они были его движущей силой. Основными агентами влияния по всей стране стали университеты,советы молодых ученых, лаборатории под руководством молодых ученых. Они проводили массу публичных мероприятий, организовывали научные экскурсии в свои лаборатории, встречались со школьниками и их родителями, проводили открытые лекции, много общались со СМИ.</p><p>В этом смысле они - самая пассионарная часть научного сообщества. Они - те, кто формирует будущее науки. Соответственно, важно показывать людям лица тех, кто двигает науку вперед и кто будет реализовывать научные проекты в ближайшие десятилетия. Кстати, в рамках Года разместили портреты молодых ученых на билбордах в большинстве регионов России. Это важно - показывать лица современной российской науки.</p><p>Отмечу, что в целом российская наука молодеет. 44,3% российских исследователейсегодня моложе 40 лет, а их доля за 20 лет выросла более чем в 1,5 раза - в 2000 году этот показатель составлял 26,2%. И это ключевой индикатор развития сферы, потому что будущие прорывы в науке и технологиях - дело молодых ученых, коллективов, лабораторий, которые начинают работать прямо сейчас.</p><p><b>Опрос ВЦИОМ, проведенный в начале Года науки и технологий, показал, что </b><b>школьники и студенты хотят активно менять различные сферы жизни человека</b><b>к лучшему. Как приход в науку им поможет реализовать этот запрос?</b></p><p><b>Андрей Фурсенко:</b> Наука - это как раз та сфера, результат деятельности которой направлен на изменение жизни человека и общества к лучшему. Профессия ученого предполагает создание чего-то нового, поиск идей, проверку гипотез, веру в результат. Наука - это настоящая территория творчества, вызовов и смелости. Тех ценностей, которые обычно близки молодежи, готовой пробовать новое и не бояться ошибок.</p><p>Сегодня, когда коронавирус стал новой всеобщей проблемой, именно ученые вновь смогли предложить действенный способ для борьбы с пандемией. У современного школьника есть множество возможностей, позволяющих глубже погрузиться в науку. Это и смены "Сириуса" - ежемесячно более 800 детей проходят там обучение, и Российское движение школьников, в котором участвует более 1 млн учащихся, и кружковое движение НТИ, и проект "Большая перемена", и участие в предметных олимпиадах. Кстати, в 2021 году российские школьники выиграли все международные олимпиады по естественным наукам: физике, химии, биологии, математике, информатике.</p><p>В университете путь в научную деятельность становится еще более понятным: активно работают студенческие научные общества, талантливые студенты имеют возможность включиться в исследования действующих лабораторий. Кстати, среди руководителей научных лабораторий - тоже все больше молодежи. И они привлекают к своей работе не только студентов, но и школьников.</p><p>В целом повторю, научная сфера точно содержит в себе множество возможностей для самореализации и раскрытия своих талантов. Важно, что в последние годы в ней появились все слагаемые, необходимые для динамичного развития: большие, масштабные задачи и современные условия для проведения исследований. Это видит молодежь, которая все чаще выбирает науку.</p><p></p><h2><b>Дмитрий Чернышенко: Как эффективнее использовать импульс, заданный </b><b>в этом году</b></h2><p><b>Среди национальных целей развития есть вхождение России в десятку стран-</b><b>лидеров по научным разработкам. Какие меры принимаются на </b><b>государственном уровне?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> Поставленная цель по вхождению России в десятку стран-лидеров по научным разработкам соотносится с возможностями. Эта цель вполне достижима.</p><p>По поручению президента принята новая государственная программа "Научно-технологическое развитие Российской Федерации", в формировании которой принимали активное участие ученые и эксперты отрасли. В программе указаны конкретные цели и шаги для научного, образовательного, технологического и инновационного развития России и лидерства в мире. Среди них в том числе есть уже упомянутые меры по укреплению международного сотрудничества, улучшению материально-технической базы, поддержке талантов и многое другое. И важное достижение, что в ГП НТР были собраны все расходы федерального бюджета на гражданскую науку. Бюджет программы составил 1 трлн 130 млрд рублей в год.</p><p>Ключевая цель комплекса мероприятий ГП НТР - обеспечить лидерство России в сфере исследований и разработок, и для этого мы планируем пересобрать госпрограмму не только структурно, но и содержательно, заставить все механизмы в сфере исследований и разработок работать как части единого целого и производить синергетический эффект.</p><p>Мероприятия разноплановые и направлены на развитие технологического предпринимательства, новой атомной энергетики, передовых инженерных школ, всестороннюю поддержку ученых и т.д.</p><p><b>Кажется, что практически ни одна из 42 инициатив социально-экономического</b><b>развития России невозможна в реализации без науки и технологий. Это </b><b>масштабный запрос, который потребует значительных ресурсов, при этом не </b><b>только финансовых. В стране есть кадры, которые могут реализовать эту, по </b><b>сути, революцию?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> Вы правы, кадры действительно решают все. Это важнейшее направление, сейчас в работу по совершенствованию подготовки кадров включены все ведомства. Происходит это преимущественно через совершенствование программ существующих направлений подготовки и открытие новых направлений. Например, с этого года дополнительную поддержку получают университеты - участники программы стратегического академического лидерства "Приоритет-2030". В ее рамках вузы готовят кадры, востребованные современной экономикой. Идет стимулирование развития молодых ученых: к концу года планируется открыть 120 молодежных лабораторий. Создаются новые бюджетные места по ключевым направлениям. Например, по поручению президента России Владимира Путина в российских вузах более чем на 7 тысяч увеличено количество бюджетных мест по направлениям, связанным с разработкой и развитием технологий искусственного интеллекта. Именно им - современным студентам, аспирантам и молодым специалистам - предстоит стать основой для масштабного развития области науки и технологий. И реализуемые меры помогают им наиболее полно раскрыть свои возможности и овладеть необходимыми компетенциями.</p><p><b>Искусственный интеллект - одна из ключевых технологий в переходе к </b><b>последующим технологическим укладам. Это своего рода "новое </b><b>электричество". У России есть свои перспективные разработки в этой сфере?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> В России есть много перспективных разработок в сфере искусственного интеллекта, которые активно применяются во всех сферах жизни: отмедицины и образования до безопасности и госуслуг. Например, во время борьбы с эпидемией COVID-19 в Москве впервые в мире была массово применена технология автоматической обработки данных КТ с помощью искусственного интеллекта. 1,5 млн исследований за год обработал ИИ, более 730 тысяч из них - для диагностики COVID-19. А ученые Университета Иннополис разработали первую в России цифровую операционную. Технологию уже применили в десятках операций.</p><p>Россия - один из лидеров в мире по созданию беспилотного транспорта на основе искусственного интеллекта. Например, сейчас тестируются беспилотные электропоезда "Ласточка". ИИ меняет бизнес-процессы, процессы взаимодействия населения и государства. И, по расчетам, к 2024 году скорость получения государственных услуг благодаря технологиям ИИ вырастет в 10 раз. Отмечу, что искусственному интеллекту был посвящен месяц ноябрь Года науки и технологий.</p><p><b>В национальном проекте "Наука и университеты" заложены масштабные </b><b>проекты уровня Большого адронного коллайдера - установки класса </b><b>"мегасайенс". Какие задачи, связанные с социально-экономическим </b><b>развитием страны, они способны решать?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> Исследования, которые проводятся на установках класса "мегасайенс", носят как фундаментальный, так и прикладной характер. С одной стороны, открытия, которые будут сделаны на исследовательском реакторе ПИК в Гатчине, коллайдере NICA в Дубне или центре коллективного пользования СКИФ в Новосибирске, позволят решить прикладные задачи для развития экономики страны и повышения уровня благополучия граждан. Например, посредством создания новых материалов или с помощью разработки новых лекарств.А с другой - они позволят организовать масштабные исследования, для проведения которых требуется создание определенных условий, создаваемых именно в таких установках класса "мегасайенс". Развитие этих установок дают нашей стране реальную возможность стать центром притяжения мировых ученых, повысить международный авторитет. Россия способна добиться технологического лидерства, что, в свою очередь, напрямую влияет на решение социально-экономических вопросов.</p><p><b>Согласно опросу ВЦИОМа, проведенному в начале Года науки и технологий, </b><b>бизнес полагает, что наука зачастую существует в отрыве от реальных </b><b>производств. Эта проблема существует? Как ее можно исправить?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> Разрыв между наукой и реальным производством сохраняется. Но отмечу, что даже за этот год сделано немало для решения этого вопроса. Сейчас используется комплекс различных инструментов. Например, создание научно-образовательных центров мирового уровня, инженерных школ на базе корпораций, подготовка кадров в кооперации вузов и бизнеса.</p><p><b>В мире 25% стартапов рождается в университетах. В России - только 3%. Как </b><b>это можно изменить?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> Действительно, в зарубежных вузах выстроена целая система поддержки студенческих стартапов. В России единая экосистема студенческого технологического предпринимательства только начинает формироваться.</p><p>Правительство России утвердило стратегическую инициативу "Платформа университетского технологического предпринимательства". Планируется, что реализация инициативы в университетах позволит создать не менее 30 тысяч новых университетских стартапов и 150 тысяч высокотехнологичных рабочих мест в инновационных секторах экономики, суммарно привлечь 180 миллиардов рублей на ранних стадиях студенческих стартапов. При поддержке предпринимательского сообщества планируется открыть университетские стартап-студии. На пилотном этапе в 2022-2024 годах будет запущена сеть из 15 таких студий. В них пройдут обучение команды и будут сформированы механизмы оказания помощи в бизнес-процессах.</p><p>Из программ поддержки студенческого предпринимательства, действующих сейчас, можно вспомнить программу "Стартап как диплом". Она позволяет студентам защитить бизнес-проект в качестве выпускной квалификационной работы. Впервые в пробном режиме эта программа стартовала в 2017 году в Дальневосточном федеральном университете. Сейчас такая возможность есть у студентов из порядка 40 российских вузов, в том числе в Казанском национальном исследовательском технологическом университете, Томском политехническом университете, Сибирском федеральном университете, Южном федеральном университете, Юго-Западном государственном университете и других.</p><p>Одна из назревающих тем в международной торговле - трансграничные углеродные налоги. Чтобы создать собственную научную базу в этом вопросе, в Год науки и технологий Россия начала создание сети карбоновых полигонов. </p><p><b>Как бизнес может принять участие в этой работе?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> В России идет пилотная программа по созданию сети карбоновых полигонов. В этом году мы уже открыли два объекта в Тюменской и Свердловской областях. А с ноября начал работу первый морской карбоновый полигон в Калининградской области.</p><p>Благодаря этому у наших ученых появятся уникальные данные для исследований и разработки новых технологий оценки углеродного баланса и секвестирования эмиссий парниковых газов, образующихся от гниения дрейфующих водорослей и морского мусора.</p><p>Важно, что работать на полигонах могут не только ученые и студенты, но и сотрудники научных институтов РАН, а также индустриальные и технологические партнеры. Это обеспечивает наиболее быстрое достижение максимально эффективного результата.</p><p>Всего в рамках программы у нас запланировано создание 14 карбоновых полигонов, охватывающих различные природные экосистемы страны. В ближайшее время они будут созданы в Югре, на Ямале, в Башкирии, Воронежской, Томской областях.</p><p><b>Что Россия может предложить мировым рынкам с точки зрения новых </b><b>технологий и их применения?</b></p><p><b>Дмитрий Чернышенко:</b> Самыми главными примерами технологического прорыва России за последнее время стало создание трех вакцин против COVID-19: "Спутник V", "ЭпиВакКорона" и "КовиВак". Разработать их в короткие сроки удалось в том числе за счет уже существующих технологий.</p><p>Важным направлением, обеспечивающим технологическое лидерство России, остаются космические исследования и смежные области. Этот год ознаменовался долгожданным запуском усовершенствованного многофункционального лабораторного модуля "Наука", который уже пристыковался к МКС, и запуском на орбиту спутника "Арктика-М".</p><p>Во всем мире востребованы российские технологии в сфере искусственного интеллекта и информационной безопасности. Технологии искусственного интеллекта в целом являются тем, что может находить применение во всех других сферах. Например, в уже упомянутой медицине и космосе. Космическим исследованиям сейчас помогают российские нейросетевые алгоритмы, которые сами умеют отделять важную информацию от шума (изображений облаков, теней, дефектов поверхностей). А в области медицины помогает в диагностике и лечении. Так, во время борьбы с пандемией COVID-19 в Москве впервые в мире была применена технология автоматической обработки данных КТ с помощью искусственного интеллекта. Это позволило уменьшить время на анализ снимков примерно на 30%.</p><p class="text-align-right">Источник: Российская газета</p>